Создание черноморского флота при екатерине 2. Русский флот во время царствования императрицы екатерины ii. От Потемкина до «Потемкина»
Получив базы для флота в Азовском море, Россия поспешила усилить военное присутствие в Черноморье. Однако турки не пропускали наши военные суда из Средиземного моря через Проливы. Оставалось строить корабли на месте. Эта задача затруднялась мелководностью Дона и его притоков, где располагались верфи.
Для постройки линейных кораблей более или менее годился только Днепровский лиман, где в 1778 году и заложили новый порт Херсон со стапелями.
В конце 1782 года Потемкин представил Екатерине план присоединения к России Крыма: «…Естли же не захватите ныне, то будет время, когда все то, что ныне получим даром, станем доставать дорогою ценою…» Общее командование флотом и армией на юге Светлейший князь предлагал взять на себя. Императрица согласилась со всеми пунктами.
8 апреля 1783 года Екатерина II ввиду постоянных нарушений Турцией условий договора подписала манифест «О принятии полуострова Крымского, острова Тамань и всей Кубанской стороны под Российскую державу» .
Вместе с Крымом Россия приобрела твердые позиции в Причерноморье и весьма выгодные морские торговые пути, экономика юга страны получила новые возможности для развития. Но обеспечить в полной мере стратегические позиции империи на юге мог только сильный военный флот. Создание Черноморского флота требовалось всемерно ускорить.
Заводимому на Черном море флоту была необходима хорошая, удобная во всех отношениях база. Таковой естественным образом стала Ахтиарская бухта в юго-западной оконечности Крыма. Командовавший русскими войсками на полуострове Александр Васильевич Суворов отмечал: «Подобной гавани не только у здешнего полуострова, но и на всем Черном море другой не найдется, где бы флот лучше сохранен и служащие на оном удобнее и спокойнее помещены быть могли». Императрица в одном из рескриптов писала: «Присоединение сея гавани поставляем Мы выше всякого сомнения или спора с чьей бы то стороны не было».
Еще в ноябре 1782 года в Ахтиарскую бухту вошли фрегаты «Храбрый» и «Осторожный», прибывшие из Херсона.
Берега бухты были пустынны, «все место было дико и покрыто мелким дровяным лесом и кустарником». О старожилах этих мест – греках, выведенных с полуострова за четыре года до этого, – напоминали лишь остатки небольшого селения, находившегося вблизи средневековой крепости в Инкермане, и пришедшие в запустение пещерные церкви Вознесения Господня, Cв. Георгия, Cв. Троицы, располагавшиеся возле небольших, уютных балок по берегам бухты.
На северном берегу бухты находилась татарская деревушка Ак-яр («Белый овраг») из 9 мазанок, жители которой разбежались при появлении русских. Фрегаты стали на якоря близ этого места, а в оставленных домах временно разместились их экипажи. Матросы построили для себя небольшую казарму, вырыли четыре колодца. В соседней балке провели килевание фрегатов – наклонили их на борт для очистки днища и киля от наросших ракушек и водорослей. В течение зимы экипажи кораблей промерили глубины бухты, составили ее описание и карту. Теперь, после проведенных обследований, сюда можно было перебазировать боевое ядро флота.
11 января 1783 года Екатерина II подписала рескрипт о введении должности командующего Черноморским флотом. Таким образом, этот день – 22 января по новому стилю – явился днем рождения Черноморского флота . Первый командующий флотом вице-адмирал Федот Алексеевич Клокачев проявил себя в Чесменском сражении, в чине капитана 1-го ранга командуя линейным кораблем «Европа», 7 лет возглавлял Азовскую флотилию. Он отличался личной храбростью и был не только опытным моряком, но и хорошим организатором.
Командующему необходимы были помощники. «Мы не преминем назначить и прочих флагманов в команду его», – говорилось в указе Екатерины. Поэтому сначала под команду Федота Клокачева отправились контр-адмиралы Томас Меккензи и Роберт Дугдаль, а следом за ними, по повелению Екатерины и решению Адмиралтейств-коллегии от 6 апреля, – капитан 2-го ранга Марко Войнович и его соратник по Архипелагу капитан 1-го ранга Панаиоти Алексиано.
В начале мая Клокачев получил ордер с предписанием принять под свое командование не только флот, но и Херсонские верфи, оказавшиеся в запущенном состоянии. Увиденную им в Херсоне картину Клокачев ярко живописал вице-президенту Адмиралтейств-коллегии графу И.Г. Чернышеву: «…корабли нашел в малом построении, паче что еще и недостаточно к строению всякого звания лесов… В проезд же мой довольно количество видел лесов, разбросанных при речках в воде, из которых от давнего лежания без бережения много совершенно сгнило. Был я во всех магазинах, чтобы видеть припасы, материалы, однако неожиданно сыскал почти порожние… словом сказать, сей порт нашел и в бедном, и в беспорядочном состоянии». Потемкин писал Екатерине, что один мастер корабельный – честный человек, прочие все были воры.
Императрица предписывала к началу 1783 года закончить постройку семи линейных кораблей, но на стапелях в Херсоне находились всего лишь два (31) . Заложенный еще в 1778 году херсонский первенец, 60-пушечный линейный корабль «Святая Екатерина», из-за затянувшихся сроков строительства сгнил и был, в конце концов, разобран прямо на стапеле.
Другой корабль (названный потом «Слава Екатерины»), заложенный 26 мая 1779 года, стоял с наполовину прогнившей обшивкой. Руководил строительством талантливый корабельный мастер С.И. Афанасьев, но из-за плохой организации работ выпуск корабля затянули на целых 4 года (32) . «Доношу, что первый корабль спустится «Слава Екатерины», – восторженно сообщал Потемкин Екатерине 1 июня из Херсона, – позвольте мне дать сие наименование, которое я берусь оправдать и в случае действительном».
Командиром Херсонского порта Потемкин временно назначил только что произведенного в капитаны 1-го ранга Марко Ивановича Войновича, «известного храбростью и честностью, командира строившегося корабля «Слава Екатерины» (историк А. Соколов).
Канцелярская работа в конторе Марко Ивановичу, боевому офицеру, была тягостна, он даже слегка посетовал на свою участь в письме графу Чернышеву: «Вашему Сиятельству небезызвестно, что я определен командиром на корабль «Слава Екатерины», который однако ж еще на берегу; сверх того сижу здесь и за красным сукном подписываю указы, определения, промемории и кладу резолюции, да и разные подряды делаю; и хотя я никогда не думал матросскую свою любезную должность мешать с приказными хлопотами, но вижу, хотя и скучно, но не дурно знать, как поворачивать нашею братиею. Однако ж, со всем тем с нетерпеливостью ожидаю своего приемника капитана над портом, чтоб паки о любезном своем ремесле думать, к коему привык и которое для меня столь лестно».
На счастье Марко Ивановича, в конце июля его в Херсонском порту сменил прибывший по именному указу императрицы капитан 1-го ранга А.П. Муромцев. Войнович вернулся на прежнюю должность и принял участие в спешной достройке своего корабля – и 16 (27 по новому стилю) сентября в торжественной обстановке 66/68-пушечная «Слава Екатерины» была спущена на воду.
Но еще в начале месяца в городе стала распространяться чума. Интенсивность эпидемии в Херсоне была пока незначительной, но вице-адмирал Клокачев уже не решался отправлять корабль «Слава Екатерины», дабы исключить возможность занесения чумы в Севастополь.
В городе и на верфях был установлен карантин. Начали проводиться примитивные профилактические мероприятия. Эпидемия усиливалась. Несмотря на сложную военно-политическую обстановку, требовавшую продолжения строительства кораблей, Клокачев в октябре дал указание полностью прекратить работы и все силы бросить на борьбу с чумой. Однако вскоре после этого он сам скончался от болезни.
С прекращением работ все команды были выведены в степь. При катастрофической нехватке лекарей их функции принимали на себя командиры.
Доктор Э.В. Дримпельман ярко живописал картину происходившего: «Команда наша, пробыв в дороге целых два месяца и пройдя от Петербурга 1800 верст, прибыла наконец в Херсон. Уже за несколько верст до самого города дым и пар, застилавший на большое пространство небосклон, не предвещали ничего хорошего. Чем дальше мы подвигались, тем грознее становилось зрелище. Повсюду нагроможденные кучи всякого мусора, который надо было поддерживать в постоянном горении, чтобы посредством дыма и пара сколько-нибудь отнять у зараженной атмосферы злокачественную силу. Но все это нисколько не помогало: чума продолжала свирепствовать среди несчастного населения Херсона.
Мои спутники – команда моряков и рекрут – вступили в город. Был зделан смотр, и солдат разместили по квартирам. Меня назначили в устроенный в двух верстах от Херсона и определенный для приема зараженных карантин, в котором уже погибло несколько врачей.
Здесь увидел я страдание, отчаяние и уныние среди нескольких сот людей, положение которых настоятельно требовало сочувствия того, кто едва был в состоянии подать им помощь. Им нельзя было и помочь, так как болезнь уже слишком развилась.
Мои молодцы-рекруты, хотя большинство их прибыло в Херсон здраво и невредимо, все почти перемерли. Прибытие их совпало как раз с тем временем, когда поспевают арбузы, дыни, огурцы и другие произведения полуденной России; они продаются на Херсонском базаре в бесчисленном множестве и по невероятно низкой цене. Прелесть новизны и приятный вкус этих продуктов соблазняли новичков. У них началась диарея, которая в соединении с постигшею их чумою неминуемо должна была приводить к совершенному истощению».
Наконец, когда бедствие оставшихся в городе жителей достигло высшей степени от совершенного прекращения подвоза съестных припасов, Господь послал на помощь несчастным ангела-хранителя. К концу года чума начала отступать.
Вскоре карантин был окончательно снят. Все оставшиеся в живых люди выпущены из него и отправились по домам. Перед возвращением на место жительства все обмывались уксусом, а все платье было предано огню, чтобы снова не вызвать только что прекратившейся болезни.
Жизнь в Херсоне продолжилась, и можно было уже безбоязненно общаться. Офицеры переехали жить в город. Возобновились обеды и балы. А на квартирах Марко Ивановича Войновича и генерал-лейтенанта Ивана Васильевича Гудовича (впоследствии генерал-фельдмаршала) офицеры устраивали даже театрализованные представления.
За успешную деятельность в борьбе с эпидемией Марко Войнович в следующем году получил свою вторую орденскую награду – Св. Владимира IV степени. При этом он не забывал отмечать и своих подчиненных. В частности, объявил благодарность капитану Федору Ушакову:
Приказ командующего флотской дивизией Капитана 1 ранга М.И. Войновича с объявлением благодарности Ф.Ф. Ушакову за успешные мероприятия по борьбе с чумой.
По 6 пункту приписуемую от Господина Главнокомандующего за совершенное Господином Капитаном Ушаковым пресечение всекрайним и неусыпным его старанием по команде своей между служителями заразительной болезни искреннюю благодарность, похвалу. Что донесется и к главной команде с должною рекомендациею. О чем ему, Господину Ушакову, чрез сие и объявляется.
(Марк Войнович)
P.S. Установленный Господином Ушаковым по порученной ему команде к сбережению от заразы служителей порядок действительно состоит и употребляемые во всем означенном, как в описании изъяснено, к прекращению оной, способы производились; и ныне тож соблюдаются, в чем я и свидетельствую.
(Марк Войнович)
Вследствие этого рапорта указом от 22 сентября 1785 года Ушаков был награжден, как и Войнович, Св. Владимиром IV степени – это был его первый орден. Награждение дало заметный толчок дальнейшей карьере Федора Ушакова в Черноморском флоте.
Весной 1784 года, со сходом льда, капитан Войнович повел свой корабль «Слава Екатерины» из Херсона к морю. Два месяца потребовалось, чтобы провести корабль по мелководному фарватеру Днепра в Лиман. По Днепру могли пройти суда с осадкой не более 8 футов (2,4 м), но даже без артиллерии и оснастки «Слава Екатерины» имел осадку 16 футов (4,8 м), поэтому недостроенное судно на камеях (плотах), соединенных попарно канатами для подводки под днище корабля в целях его приподнятия, перевезли в Глубокую пристань под охрану Кинбурнской крепости. Здесь его дооснастили (наряду с традиционными прямыми парусами поставили новомодные косые) и установили вооружение: вместо полагавшихся по штату 30-фунтовых пушек посчитали возможным обойтись имевшимися в наличии 24-фунтовыми, которые «столь малую имеют разность, что с таковою же пользою в действии употребляемы быть могут».
В конце августа корабль «Слава Екатерины» в сопровождении фрегата «Херсон» появился перед турецким Очаковом в устье Днепра. Турки были поражены – они никак не ожидали, что на речной верфи возможно построить и затем провести по мелководью трехпалубное судно. Но времена были еще мирные, и очаковский комендант через своих обер-офицеров поздравил командира Марко Войновича с первым выходом в море столь блестящего корабля и даже разрешил нашим морякам отовариться в лавках крепости.
В последний день лета корабль вместе с фрегатом «Херсон» вышел в море и направился к берегам Крыма.
А 14 сентября «Славу Екатерины» с восторгом встречали жители Севастополя. Став на рейде, корабль гулко палил из пушек, на что ему радостно отвечали стоявшие в бухте фрегаты и береговые батареи. Горожане высыпали к деревянному причалу на Николаевском мысу (где вскоре появится пристань, которую назовут со временем в честь графа Войновича). Пристав на шлюпке к берегу, Марко Иванович поднялся по лестнице на площадку (будущую Екатерининскую площадь, ныне Нахимова) и торжественно рапортовал о прибытии командиру Севастопольского порта контр-адмиралу Фоме Фомичу Мекензи (33) – своему старому боевому товарищу по Архипелагу.
Началась непростая служба на Черном море. Постоянное ожидание нападения турок на Крым заставляло держать все наличные суда в боевой готовности и в крейсерствах. Плохое состояние кораблей, сильные штормы на море, недостаток в снабжении, отсутствие оборудованных баз, периодически вспыхивающие эпидемии чумы – все это требовало неусыпных забот и внимания.
Но были и светлые стороны. О житье-бытье в ту пору в Севастополе рассказывает Дмитрий Николаевич Сенявин (будущий знаменитый адмирал), бывший тогда адъютантом контр-адмирала Мекензи: «Зиму провели мы довольно весело. Адмирал назначил для благородного собрания большую пустую магазейну, все и скоро мы в ней к тому приготовили, музыка своя, угощение зделали дешевое, и мы три раза в неделю бывали все вместе.
В свободное время занимались разными охотами, имели хороших борзых собак… итак, день в поле, другой с ружьем за дичью или ловили рыбу неводом, удили наметом и острогою. На последние два средства потребна ловкость и искусство, а так как Севастополь издавна не был никем обитаем, то заливы его зделались убежищем рыбам и плавающим птицам, которых мы нашли в невероятном множестве.
Ко всему этому адмирал наш очень любил давать празднества и беспрестанно веселиться, что была также страсть его. В каждое воскресенье и торжественные дни у него обед, а ввечеру бал. Ни свадьба, ни крестины и даже похороны без присутствия его не обходились, везде он бывал, а потом у него все обедают и танцуют всегда почти до рассвета».
В июне 1785 года назначенный младшим флагманом Марко Войнович выходил во главе эскадры – корабль «Слава Екатерины» и 6 фрегатов – в четырехнедельное плавание для «экзерции» от Севастополя до Кафы (Феодосии), «а оттуда к противной стороне на вид мыса Хаджибея».
Новый, 1786 год всем обществом дружно и весело встречали у контр-адмирала, а 1 января у Марко Ивановича. Но 10-го числа произошло печальное событие: контр-адмирал Фома Фомич Мекензи неожиданно умер. (Недостаток средств, настоятельные требования жизни и службы, для удовлетворения которых Фома Фомич не жалел не только сил, но и отчасти своей репутации, не останавливаясь перед формальными упущениями для достижения лучших результатов, дали повод к обвинениям контр-адмирала в неправильном расходовании казенных сумм; все это преждевременно подорвало его здоровье.) Хоронили контр-адмирала, героя Чесмы и Патраса, «с большой церемонией и пальбой пушечной».
Новым командиром эскадры и Севастопольского порта стал капитан 1-го ранга Марко Иванович Войнович.
В порту было много работы по снаряжению кораблей и содержанию их в надлежащем порядке. Деревянная обшивка кораблей сильно портилась червями, и ее пытались защитить специальным составом. Судя по рапорту Войновича, результаты испытания защитного покрытия показались обнадеживающими: «…где массою мазан, весьма обшивка тверда и червоядия против прежде бывшего в некоторых местах на обшивке прибавления не было, и масса на оной держится весьма крепко».
Черноморское адмиралтейское правление на основании рапорта Войновича приняло определение: покрывать защитным составом все строящиеся на верфи Херсона суда корабельной эскадры при очередном килевании.
День Черноморского флота, созданного Екатериной II 233 года назад, отмечается в России 13 мая. На этот раз он будет праздноваться в двадцатый раз: он был учрежден указом командующего ВМФ адмирала Феликса Громова в 1996 году. До этого Россия жила без официального праздника моряков-черноморцев более 200 лет.
В честь праздничной даты в Севастополе проводятся торжественный митинг, молебен в храме Архистратига Михаила, возложение цветов в Екатерининском сквере в честь императрицы-основательницы и парусная регата «Под парусом к адмиральским погонам» под эгидой Черноморского военно-морского училища имени Нахимова.
«Идет непрерывная работа по улучшению качественных параметров плановой боевой учебы кораблей в море, несения боевой службы, в том числе и в составе постоянного оперативного соединения ВМФ в Средиземном море. Все это подчинено одной и очень важной цели, суть которой — стабильность и безопасность.
Черноморцы во все времена надежно стояли на защите мира. Эту задачу они будут выполнять и впредь», — сказал в своем поздравлении главком ВМФ России адмирал .
В 2016 году Черноморский флот ожидают масштабные поставки — ЧФ получит больше кораблей и подводных лодок, чем другие флоты. В Черном море появятся шесть подлодок проекта 636.3 («Варшавянка»), а также три сторожевых корабля «адмиральской» серии. Первым — в конце мая — в Севастополь прибудет «Адмирал Григорович».
На сегодняшний день Черноморский флот «отвечает» не только за российский контроль над Черным морем, но и за присутствие российских кораблей в Средиземном море — корабли ЧФ составляют основную часть Средиземноморской группировки, которой также руководит командующий ЧФ. Соединение также участвует в борьбе с боевиками запрещенного в России «Исламского государства» в Сирии.
От Потемкина до «Потемкина»
ЧФ был создан в 1783 году после первого присоединения Крыма к России. Соответствующий манифест («О принятии полуострова Крымского, острова Тамана и всей Кубанской стороны под Российскую державу») подписала императрица Екатерина II. Тогда же был основан город Севастополь, ставший основным пунктом базирования кораблей флота.
Для России выход к Черному морю являлся не только геополитической задачей, но и вопросом обеспечения безопасности населения от набегов крымских татар. Вопрос этот был настолько важным, что православное Московское царство в 1686 году вступило в союз с католическими Речью Посполитой и Венецианской республикой.
Два крымских похода князя Голицына оказались неудачными, но молодой царь Петр в 1696 году взял Азов и даже закрепил право держать там флотилию. По мысли преобразователя, южными морскими воротами России должен был стать Воронеж. Однако поражение на реке Прут в 1711 году отодвинуло на 70 лет реализацию петровского проекта южного флота.
Корабль Азовского флота — фрегат «Осторожный» под командованием капитана второго ранга выбрал гавань, в которой в итоге построили севастопольский порт. Фактическим создателем и первым руководителем флота стал предполагаемый фаворит императрицы Григорий Потемкин-Таврический.
«Черноморский флот обязан возвысить славу России!» — писал Потемкин Екатерине II.
Первым масштабным конфликтом, в котором участвовали корабли Черноморского флота, стала Русско-турецкая война 1787-1791 годов, в ходе которой Россия одержала несколько решительных побед под командованием легендарного адмирала Федора Ушакова.
За период до Первой мировой войны ЧФ участвовал еще в четырех русско-турецких войнах, в которых, как правило, имел преимущество над османским противником. Однако, как и вся страна во второй четверти XIX века, флот технически отставал от флотов Европы. Синопское сражение в 1853 году, в котором российским флотом командовал Петр Нахимов, стало последним крупным сражением парусных кораблей.
На южном направлении Россия не всегда воевала против Турции: например, в 1798-1800 годах состоялась совместная российско-турецкая военная кампания против французов, в ходе которой осуществился средиземноморский поход Ушакова. В Стамбуле адмирал принял командование объединенным флотом, который занял ряд греческих островов, в том числе занятый французами Корфу.
Перед мастерством черноморских моряков преклонялись морские волки Великобритании, а адмирал завидовал смелости и отчаянности маневров, которые союзным флотам Второй антифранцузской коалиции предлагал Ушаков.
В том же регионе спустя около 30 лет, в 1827 году, Черноморский флот снова воевал против турок, на этот раз в союзе с французами. Это было судьбоносное Наваринское сражение, внесшее существенный вклад в создание независимой Греции, первым президентом которой стал экс-министр иностранных дел России Иоанн Каподистрия.
Одним из наиболее легендарных эпизодов в истории флота стал формально неудачный — оборона Севастополя в 1854-1855 годах. Моряки, защищавшие город, смогли сломить атакующую мощь союзников, и, хотя в итоге Севастополь был занят противником, это сражение на долгие годы стало символом доблести и самопожертвования.
«На бастионах Севастополя мы не забыли морского дела, а только укрепили одушевление и дисциплину, всегда украшавшие черноморских моряков», — так писал о битве адмирал Нахимов.
По итогам подписанного после Крымской войны мирного договора России 15 лет было запрещено иметь военный флот на Черном море, после чего его пришлось практически создавать с нуля.
Одна из самых известных страниц в истории Черноморского флота связана с первой русской революцией — это было легендарное восстание матросов на броненосце «Князь Потемкин-Таврический» в 1905 году. Матросы подняли бунт из-за обнаруженного моряками несвежего мяса, которое было пущено на приготовление борща. Они убили ряд находившихся на борту офицеров и взяли судно под свой контроль. После этого они рассчитывали расширять восстание вместе с другими кораблями, однако были в итоге вынуждены сдаться властям Румынии. Двадцать лет спустя снял фильм «Броненосец Потемкин», ставший одной из самых известных картин немой эры.
Потрясения XX века
В годы Первой мировой Черноморский флот имел преимущество над противостоящими ему турецкими моряками. В конце 1916 года получил общероссийскую популярность возглавивший ЧФ адмирал Колчак, который позже стал одним из лидеров Белого движения.
Колчак стал одним из многих русских офицеров, не подчинившихся приказу Петросовета №1, изданному сразу после Февральской революции. Документ обязывал отдать все вооружение в распоряжение выборной власти, в ответ на это требование Колчак выбросил в море свое наградное оружие. Перед адмиралом чуть позже извинились, а для поиска его георгиевской сабли на дно бухты спустят специального водолаза, который вернул оружие владельцу.
После Февральской и в особенности Октябрьской революций корабли флота практически перестали сопротивляться нападениям противника.
В Гражданскую войну на его базе был создан Белый Черноморский флот, который после поражения занимался эвакуацией войск и беженцев из Крыма. Оставшиеся в распоряжении белых 126 судов были преобразованы в Русскую эскадру, которая базировалась во французском порту Бизерта в Тунисе. Эти корабли испытывали сильную нехватку средств, в результате чего в 1922 году личный состав был полностью списан на берег.
После признания советской власти Парижем в 1924 году Франция должна была передать корабли СССР, однако из-за антисоветских протестов власти отказались от выполнения соглашений. Через 90 лет Франция по политическим причинам откажется от поставки России вертолетоносцев «Мистраль», которые, правда, должны были войти в состав Тихоокеанского флота.
В концовке Гражданской советская власть образовала из доставшихся ей кораблей Морские силы Черного и Азовского морей. В конце 1920-х началось активное строительство новых боевых кораблей, а в 1935 году флоту вернули название Черноморского.
К началу Великой Отечественной в составе ЧФ были пять крейсеров, 16 эскадренных миноносцев, 47 подлодок и несколько десятков других кораблей. На первом этапе войны ЧФ сыграл важную роль в обороне Одессы и Севастополя.
В первой половине 1942 года проходила Керченско-Феодосийская десантная операция, в ходе которой корабли ЧФ перебросили в Крым сотни тысяч солдат. К сожалению, эта операция закончилась полным разгромом советских войск, в результате которого погибли порядка 300 тыс. солдат, еще около 170 тыс. оказались в плену. Причинами этих громадных потерь стали репрессии 30-х годов, а также положение военной доктрины СССР: громить противника на его территории.
После перелома в ходе боевых действий операции черноморцев проходили гораздо удачнее: в сентябре 1943 года десант освободил Новороссийск, а в 1944 году при поддержке флота были отбиты Крым и Молдавия. Дунайская флотилия прошла реку от низовьев до Вены, где внесла решающий вклад в освобождение австрийской столицы.
После распада империи
Со времен Второй мировой Черноморский флот уже не участвовал в полноценных военных конфликтах, однако стал объектом конфликтов политических — между Россией и Украиной.
После распада СССР Автономная республика Крым оказалась в составе Украины. В декларации о независимости страны Киев подчинял все дислоцированные на территории страны военные соединения .
Первоначальные договоренности о создании СНГ подразумевали, что стратегические военные силы должны были находиться под общим командованием, однако первый президент Украины своим указом подчинил ЧФ Киеву; на следующий день аналогичный указ подписал .
В итоге в августе 1992-го по итогам переговоров двух президентом было подписано соглашение, согласно которому ЧФ признавался Объединенным флотом России и Украины. Фактически это означало крайне конфликтные отношения между российской и украинской частью начальства, что в итоге привело к упадку флота.
В 1994-1997 годы лидеры двух стран подписали ряд соглашений , в результате которых ЧФ был разделен между Москвой и Киевом. На кораблях воссозданного Черноморского флота России советскую символику сменили на Андреевский флаг, а украинские военные корабли стали базироваться отдельно. Заметим, что в 1996 году, когда был учрежден День Черноморского флота, самые важные из этих мер еще не были утверждены.
Большая часть кораблей и флотских объектов достались России: 338 у Москвы против 30 у Киева. В то же время подавляющее большинство объектов на земле перешло под контроль Украины.
Кроме того, Россия должна была компенсировать Украине более $500 млн за счет доставшихся ей кораблей, а также ежегодно уменьшать сумму госдолга Украины на порядка $98 млн в качестве компенсации за аренду порта и других военных объектов.
В 2010 году были утверждены харьковские соглашения, которые должны были регулировать положение флота после истечения предыдущих договоренностей. С 2017 года должен был вступить в действие новый порядок, согласно которому Россия должна была начать платить Украине по $100 млн ежегодно.
8 декабря 2015 года состоялось возвращение Черноморского флота к серьезному боевому применению. С подлодки «Ростов-на-Дону» запустили крылатые ракеты «Калибр» по позициям «Исламского государства» (группировка запрещена в России и других странах. — «Газета.Ru») в Сирии. Как тогда министр обороны , пуски были успешными: урон был нанесен складам с боеприпасами, заводу по изготовлению мин и нефтяной инфраструктуре террористов.
Подлодка буквально через несколько дней вернулась на обслуживание в Севастополь, а после официального завершения операции командиру подлодки Андрею Адамскому медаль ордена «За заслуги перед Отечеством». Несколько других кораблей Черноморского флота продолжают прикрывать российскую группировку войск у берегов Сирии.
«Во все времена истории, отстаивая интересы России, моряки-черноморцы одерживали знаменательные победы над неприятелем. В ратной деятельности черноморцев формировалась русская школа военно-морского искусства. И сегодня моряки Черноморского флота успешно решают задачи по борьбе с международным терроризмом и восстановлению мира на территории Сирийской Арабской Республики», — подчеркивает главком ВМФ России адмирал Владимир Королев.
13 мая 1783 года в Ахтиарскую бухту Черного моря вошли 11 кораблей Азовской флотилии под командованием адмирала Федота Клокачева. Это произошло через два месяца после присоединения Крыма к России. На берегах бухты вскоре началось строительство города и порта, ставшего главной базой российского флота и получившего название Севастополь. 13 мая ежегодно отмечается, как день рождения Черноморского флота.
Однако днём основания можно считать и иную дату: 11 января 1783 г. Екатерина II подписала рескрипт о введении должности командующего Черноморским флотом. Таким образом, этот день - 11 января по старому стилю, или 22 января по новому стилю - явился днем рождения Черноморского флота.
Слава Черного моря. Флот и Севастополь в конце XVIII - начале XIX вв.
Получив базы для флота в Азовском море, Россия поспешила усилить свое военное присутствие в Черноморье. Императрица Екатерина II распорядилась направить из Азовского в Черное море крейсерский отряд военных судов, замаскированных под коммерческие. Кроме того, императрица приказала послать в Черное море с Балтики отряд из шести фрегатов под командой капитана 2-го ранга Т.Г. Козлянникова, однако турки не пропустили военные суда через проливы. Оставалось строить корабли на месте. Но строительство флота на юге затруднялось мелководностью Дона и его притоков, где располагались верфи, а также Таганрогского залива. Для постройки кораблей более или менее годился только Днепровско-Бугский лиман, и в декабре 1775 г. Екатерина II издала соответствующий указ Адмиралтейств-коллегии, предписав одновременно сократить строительство судов на Азовском море. 31 мая 1778 г. рескриптом Екатерины новая судостроительная и морская база отдавалась на попечение новороссийского генерал-губернатора светлейшего князя Григория Александровича Потемкина. 18 июня 1778 г. императрица повелела именовать новую морскую базу Херсоном. 7 июля 1780 г. в Херсоне были заложены два первых корабля. Екатерина понимала опасную непрочность русско-турецкого договора и всячески торопила строительство Херсонской верфи и кораблей. В 1782 г. князю Потемкину даже пришлось прибегнуть к вольному найму 1150 плотников "для производства корабельного строения";. В августе 1783 г. в Херсон прибыл капитан 2-го ранга, будущий адмирал, Федор Федорович Ушаков вместе с 700 матросами и 3 тысячами мастеровых.
В конце 1782 г. Потемкин доложил Екатерине свой план присоединения к России Крыма. Значительное место отводилось в плане действиям флота, причем общее командование флотом и армией на юге светлейший князь предлагал взять на себя. Императрица согласилась со всеми пунктами плана, даже не запросив мнение управлявшей флотом Адмиралтейств-коллегии. 11 января 1783 г. Екатерина II подписала рескрипт о введении должности командующего Черноморским флотом. Таким образом, этот день - 11 января по старому стилю, или 22 января по новому стилю - явился днем рождения Черноморского флота. В рескрипте говорилось: "Для командования заводимым флотом Нашим на Черном и Азовском морях повелеваем тотчас отправить нашего вице-адмирала Клокачева, которому для принятия потребных наставлений явиться у Нашего новороссийского и азовского генерал-губернатора князя Потемкина". В честь основания Черноморского флота Екатерина приказала отлить медаль "Слава России".
Первый командующий Черноморским флотом вице-адмирал Федот Алексеевич Клокачев проявил себя в Чесменском сражении 24-25 июня 1770 г., командуя в чине капитана 1-го ранга линейным кораблем "Европа", с 1776 г. возглавлял Азовскую флотилию. Он отличался личной храбростью и был не только опытным моряком, но и хорошим хозяйственником, так что выбор Екатерины оказался безошибочен.
Тем временем Турция готовилась к новой войне с Россией, она не могла примириться с потерей Крыма. В 1776 г. турецкое правительство потребовало вернуть Кинбурн и Крым. Тогда осенью 1776 г. Россия ввела в Крым войска А.В. Суворова и посадила на крымский престол угодного ей хана Шагин-Гирея. Боясь за свою власть, хан просил Россию оставить войска в Крыму. Турция свои войска вывела, но вскоре ее эмиссары подняли там мятеж против Шагин-Гирея. Турция послала войска, но в Крым они не высадились, опасаясь Суворова и русского удара с моря. Весной 1779 г. Турция подписала конвенцию, подтвердившую договор 1774 г. Однако 8 апреля 1783 г. Екатерина II ввиду постоянных нарушений Турцией условий договора включила Крым в состав России и переименовала его в Тавриду. Управлять Таврической губернией императрица поручила Потемкину. Сбылась мечта многих поколений россиян, их кровь не была пролита даром - Россия присоединила Крым, а вместе с ним приобрела твердые позиции в Причерноморье и весьма выгодные черноморские торговые пути, экономика российского юга получила новые возможности для развития. Но обеспечить в полной мере стратегические позиции России на юге мог только военный флот. Создание Черноморского флота требовалось всемерно ускорить.
В начале мая 1783 г. Потемкин направил Клокачеву ордер с предписанием принять под командование не только флот, но и Херсонские верфи, оказавшиеся в запущенном состоянии. Капитана над Херсонским портом капитана 1-го ранга И.Т. Овцына Потемкин сместил, временно назначив вместо него капитана 1-го ранга Марко Ивановича Войновича, известного храбростью и честностью, командира строившегося корабля "Слава Екатерины". В конце июля Войновича сменил прибывший по именному указу императрицы капитан 1-го ранга А.П. Муромцев. Войнович вернулся на прежнюю должность и принял участие в спешной достройке своего корабля - первого линейного корабля Российского Черноморского флота. 16 сентября 1783 г. 66-пушечная "Слава Екатерины" была спущена на воду. В мае 1788 г. Потемкин приказал переименовать корабль в "Преображение Господне". Под этим именем корабль участвовал во многих сражениях эскадры Ф.Ф. Ушакова.
Новорожденному Черноморскому флоту была необходима хорошая, удобная во всех отношениях база. Такой базой стала Ахтиарская бухта в южной оконечности Крыма. Первым из крупных российских военачальников обратил внимание на Ахтиарскую бухту Александр Васильевич Суворов. Как уже говорилось, генерал-поручик А.В. Суворов командовал войсками, которые Россия ввела в Крым в конце 1776 г. Суворов сразу оценил стратегическое и оперативно-тактическое значение Ахтиарской бухты. "Подобной гавани, - писал он, - не только у здешнего полуострова, но и на всем Черном море другой не найдется, где бы флот лучше сохранен и служащие на оном удобнее и спокойнее помещены быть могли". 15 июня 1778 г. Суворов разместил по берегам Ахтиарской бухты 6 батальонов пехоты, конницу и артиллерию. Он приказал срочно прикрыть бухту батареями, причем распорядился вести работы тайно, ночью, чтобы стоявшие в бухте турецкие корабли ничего не заметили. Утром 16 июня вахтенные на турецких кораблях внезапно увидели себя под дулами русских береговых батарей. Турецкая эскадра состояла более чем из 10 судов, а русских батарей было всего три, и все же находиться более в бухте турки не рискнули, в ночь на 17 июня они покинули ее акваторию. Встречный ветер мешал движению, туркам пришлось буксировать корабли лодками, и далеко от бухты они не отошли. Как писал Суворов русскому резиденту при дворе Крымского хана Андрею Дмитриевичу Константинову: "Противная погода мешала стамбульцам выход из Ахт[иарской] гав[ани]. Учиня один выстрел, вытянулись они из гавани на лодках, выстрелили 7 раз, далее по румбу напр[авились] к Очакову; 1/2 часу отойти не могли, один фрегат паче других силился к тому, но не превозмог, а ушла лодочка. На сем расстоянии стоят они...". Уход турецкого флота укрепил режим русского ставленника Шагин-Гирея. Императрица высоко оценила демонстративную акцию Суворова - "за вытеснение турецкого флота из Ахтиарской гавани и от крымских берегов" она пожаловала полководцу украшенную бриллиантами золотую табакерку со своим портретом.
В том же 1778 г. Ахтиарскую бухту впервые обследовал с морской точки зрения экипаж фрегата "Осторожный" под командованием капитана 2-го ранга Берсенева. В 1780 г. бухту опять посетил русский корабль. По описанию того времени, берега были пустынны, "все место было дико и покрыто мелким дровяным лесом и кустарником". Только на северном берегу разместилось татарское селение из 7-9 мазанок под названием Ак-Яр (Белый Утес), по имени его и бухта долгое время называлась на российских картах Ахтиарской.
17 ноября 1782 г. в бухту вошли русские фрегаты "Храбрый" и "Осторожный" под общим командованием капитана 1-го ранга И.М. Одинцова. Они первыми из русских кораблей остались у Ак-Яра на зимовку. Матросы построили для себя в балке, впоследствии названной Сухарной, небольшую казарму, вырыли четыре колодца. В соседней балке провели килевание фрегатов - наклонили их на борт для очистки днища и киля от наросших ракушек и водорослей. Место, где происходило килевание, впоследствии получило название "килен-балка". В течение зимы экипажи кораблей промерили глубины Северной и Южной бухт, составили их описание и карты. По берегам бухт обнаружили много ключей и колодцев. Теперь, после проведенных обследований, можно было перебазировать в Ахтиарскую бухту все боевое ядро Черноморского флота. Но сначала позаботились о береговой и противодесантной обороне - в середине апреля 1783 г. на берега бухты прибыл гренадерский батальон, а в конце апреля - Капорский и Днепровский полки и полевая артиллерия. Войска построили казармы и склады ("Ахтиарский магазин"), начали укреплять берега гавани.
2 мая 1783 г. в Ахтиарскую бухту вошли 11 кораблей Азовской, а затем 17 кораблей Днепровской флотилии. Черноморский флот впервые сосредоточился в своей новой главной базе. Корабли разместились в Южной бухте, которую признали наиболее безопасной.
6 мая командующий флотом вице-адмирал Ф.А. Клокачев, лично осмотрев Ахтиарскую бухту, пришел в полный восторг. Вот что он писал вице-президенту Адмиралтейств-коллегии графу Ивану Григорьевичу Чернышеву, члену Академии наук, бескорыстному ученому и умному руководителю: "При сем не премину я Вашему сиятельству донести, что при самом входе в Ахтиарскую гавань дивился я хорошему ее с моря положению; вошедши и осмотревшись, могу сказать, что во всей Европе нет подобной сей гавани - положением, величиной, глубиной.
Можно в ней иметь флот до 100 линейных судов, ко всему же тому природа устроила лиманы, что сами по себе разделены на разные гавани, то есть - военную и купеческую. Без собственного обозрения нельзя поверить, чтоб так сия гавань была хороша. Ныне я принялся аккуратно сию гавань и положение ее места описывать и, коль скоро кончу, немедленно пришлю карту. Ежели благоугодно будет Ея Императорскому Величеству иметь в здешней гавани флот, то на подобном основании надобно здесь будет завести порт, как в Кронштадте". 13 июля 1783 г. карту отослали в Адмиралтейств-коллегию, там на ее основе принялись разрабатывать планы будущего города.
А пока в Петербурге готовили планы города, 3 июня 1783 г. на западном берегу Южной бухты моряки заложили три первых каменных дома: часовню, кузницу для Адмиралтейства и дом для контр-адмирала Ф.Ф. Мекензи (с 8 мая 1783 г. он возглавил Черноморскую эскадру вместо отбывшего в Херсон Ф.А. Клокачева). В южной части гавани, на Николаевском мысу, начали строить деревянный шлюпочный причал и лестницу - будущую Екатерининскую, затем Графскую, пристань. Этот день - 3 июня (14 июня по новому стилю) - стал днем основания города. В честь данного события в 1783 г. была отлита медаль "Польза России". Первоначально город назывался Ахтиар, по имени прибрежного татарского селения Ак-Яр. 10 февраля 1784 г. указ Екатерины II узаконил рождение нового города и повелел впредь именовать его Севастополем, что в переводе с греческого значит "Город славы". После смерти Екатерины II (6 ноября 1796 г.) новый император Павел I в 1797 г. приказал вернуть городу его первое название - Ахтиар. Четыре года город опять назывался Ахтиаром, пока Александр I в 1801 г. не переименовал его окончательно в Севастополь.
Примечания
1 отечественного судостроения. Под ред. И.Д. Спасского, - Т. I. - Спб., 1994. - С. 188-190 .
2 Веселаго Ф. Краткая история русского флота (с начала развития мореплавания до 1825 года). - Изд. 2-е. - М.-Л., 1939. С. 66, 67.
3 История отечественного судостроения. - С. 242-243.
4 Веселаго Ф. Указ. соч. - С. 102-104.
5 История отечественного судостроения. - С. 248-255.
6 Черноморский флот: Исторический очерк. - М., 1967. - С. 11.
7 История отечественного судостроения. - С. 256.
8 Там же, С. 257-258.
9 Цит. По: История города-героя Севастополя: 1783-1917. - Под ред. С.Ф. Найды. - Киев, 1960. - С. 27.
10 А.В. Суворов. Письма. - М., 1987. - С. 42-43, 506.
11 Там же, С. 515.
12 Черноморский флот. С. 11.
13 Цит. По: История города-героя Севастополя. - С. 27.
14 Там же, С. 28-29
15 Черноморский флот. - С. 12; Севастополю 200 лет: 1783-1983 // Сборник документов и материалов. - Киев, 1983. - С. 29.
16 Зверев Б.И. Страницы русской морской летописи. - М., 1960. - С.124.
Аполлон Кротков
Российский флот при Екатерине II. 1772-1783 гг.
© ООО «Издательство «Вече», 2016
* * *Судостроение. – Судовой состав флота. – Постройка кораблей в Петербурге. – Введение в употребление шебек. – Деятельность адмирала Ноульса по постройке судов. – Постройка кораблей и фрегатов в Архангельске. – Замечания морских офицеров по улучшению кораблестроения.
Начавшееся с воцарением императрицы Екатерины II усиленное судостроение, принятие мер к улучшению личного состава флота, усиленные плавания, – все эти меры, принятые в первое десятилетие царствования императрицы к возрождению русского флота, упавшего после кончины основателя его, государя Петра I, продолжались и во второе десятилетие царствования и делают эту эпоху для русского моряка наиболее интересной. Конец первого десятилетия и начало второго ознаменовались для русского флота многими победами, одержанными в Средиземном и Черном морях, имевшими за собой реальное последствие – приобретение для России Азовского моря и большей части юга России, за которым вполне естественно последовало приобретение чрез несколько лет Крыма – твердой опоры для владения Черным морем. Все эти приобретения были бы немыслимы без содействия флота. Балтийский флот и балтийские моряки участвовали всецело в Средиземной экспедиции; они же участвовали в военных операциях и на Черном море, на созданной энергией императрицы Екатерины II Донской флотилии. Деятельность Донской флотилии была частью описана в одной из предшествующих частей «Материалов»; деятельность же балтийских моряков в Средиземном море – в XII части «Материалов».
Императрица Екатерина II, сделав важные приобретения по Кучук-Кайнарджийскому договору, придавала большое значение морской силе, с помощью которой были сделаны эти приобретения и защищать которые в то время следовало в Балтийском море, ибо Швеция, наша противница на севере, вступила через несколько лет в союз с Турцией, нашей противницей на юге. Несмотря на достаточные успехи на море, императрица Екатерина II продолжала заниматься улучшением флота, интересовалась его делами и отдавала флоту большое место в своих заботах о преуспеянии России.
За рассматриваемый период времени, с 1772 по 1782 г., было построено кораблей: 18–66-пуш. в Архангельске, 1–66-пуш. в Кронштадте и 1–78-пуш., 4–74-пуш. и 2–66-пуш., в Петербурге, а всего было построено 26 кораблей. Фрегатов было построено 17, из них 3 в Петербурге и 14 в Архангельске; в Петербурге были построены 2–20-пуш. и 1–26-пуш. фрегат; в Архангельске было построено 5–38-пуш. фрегатов, обращенных впоследствии в 32 пушечные, и 9–32-пуш. фрегатов. Кроме этих судов были выстроены: в Кронштадте 2 бомбардирских корабля, 1 яхта, 1 полупрам и 1 пинка; в Архангельске 2 яхты и 5 пинок; в Петербурге 2 яхты и 3 бригантины.
Более мелкие суда, а также суда для гребного флота, строились в Олонце, Сердоболе, Петербурге; так, были выстроены в Олонце: 3 пакетбота, 4 краера, 1 полупрам, 2 бригантины и 13 дубель-шлюпок; в Сердоболе выстроены были 2 прама, а в Петербурге до 70 галер.
В судостроительной деятельности замечается некоторый перерыв; до 1775 года суда всех рангов строились довольно усердно, но после заключения Кучук-Кайнарджийского мира в 1775 году можно заметить остановку; постройка судов временно прекращается и только с 1778–1779 годов начинают опять наши корабли и фрегаты сходить ежегодно со стапелей, но уже не в прежнем количестве.
Спущенные в мае месяце 1772 года в Архангельске 4–66-пуш. корабля, в сентябре месяце прибыли в Ревель и получили имена от императрицы Екатерины II: «Александр Невский», «Борис и Глеб», «Преслава» и «Дерись».
17 августа 1772 года вице-президент Адмиралтейств-коллегии предложил Коллегии исполнить повеление императрицы Екатерины II – приготовить к скорому спуску 2 строившихся в Петербурге корабля.
Через месяц 2–74-пуш. корабля были спущены в Петербурге на воду и получили имена: «Исидор» и «Пантелеймон». В 1773 году в Архангельске были готовы к спуску 3–66-пуш. корабля, 3–32-пуш. фрегата и 1 пинк; но так как за укомплектованием всех кораблей и других судов, вооружавшихся в Кронштадте, морских офицеров не хватило бы на суда, спущенные в Архангельске, то решено было весною спустить только 3 фрегата и привести их в Кронштадт. На каждый фрегат, кроме командира, были назначены по 2 лейтенанта, по 2 мичмана и по 2 гардемарина; фрегаты эти были спущены весною 1773 г., получили имена – «Павел», «Евстафий» и «Наталия» и осенью того же года дошли до Кронштадта; 3 корабля были спущены в сентябре месяце 1773 года, получили от великого князя генерал-адмирала Павла Петровича имена: «Ингерманланд», «Азия» и «Америка», и пришли в Балтийское море в 1775 году.
Относительно строившегося в Петербурге корабля, императрица собственноручною запискою поинтересовалась узнать, когда корабль будет готов к спуску и будет ли он спущен по образцу спуска фрегата «Св. Марк», т. е. по способу адмирала Ноульса.
Указом, данным через несколько дней, было приказано корабль этот спустить по проекту адмирала Кновлеса; корабль этот был спущен 22 августа 1773 года в присутствии императрицы и получил от нее имя «Св. Пророк Иезекииль», в память победы при Кагуле.
В Архангельске были спущены в 1774 году 3–66-пуш. корабля: «Слава России», «Благополучие» и «Твердый»; в 1775 году 2–66-пуш. корабля: «Николай» и «Храбрый». Фрегатов было спущено 32-пуш. в 1774 г. четыре: «Легкий», «Счастливый», «Св. Михаил» и «Поспешный»; имена эти дал, согласно воле императрицы, наследник Престола великий князь Павел Петрович, первый августейший генерал-адмирал русского флота; суда эти пришли в Кронштадт в 1777 году.
Постройка кораблей в Петербурге после 1778 года замедлилась. Уже 18 июля 1774 года было получено приказание остановить спуск выстроенных кораблей до 1775 года, а 4 августа подтверждено это приказание; причина этой остановки судостроения заключается в том, что 10 июля 1774 г. был подписан мир с турками. Но спуск остановился не на год, а на 5 лет, так как корабли эти были спущены только 24 июля 1779 года и получили имена от императрицы, присутствовавшей при спуске: «Константин», «Спиридон» и «Давид Салунский». Последний корабль, построенный в рассматриваемый период времени в Петербурге, был спущен 28 мая 1782 г. и получил от императрицы имя «Симион Сродник Господень», с тем чтобы в списках и где будет надо писался «Победослав».
Два выстроенные в Петербурге и спущенные в 1781 году фрегаты получили от Коллегии имена «Гектор» и «Проворный». В Кронштадте в 1780 г. был спущен 66-пуш. корабль и получил от Коллегии имя «Победоносец»; в Архангельске были спущены в 1778 году фрегаты «Александр», «Воин», «Мария», в 1779 г. «Патрикий» и «Симион», в 1780 году 2–66-пуш. корабля «Не Тронь Меня» и «Ианнуарий»; в 1781 году 4–66-пуш. корабля «Святослав», «Три Святителя», «Вышеслав» и «Родислав» и 2–32-пуш. фрегата «Слава» и «Надежда» – имена всем этим судам были даны императрицею.
Численный состав судов менялся сообразно обстоятельствам; в начале рассматриваемого периода менялось только число судов, постоянно увеличиваясь, а под конец – были изменены ранги кораблей. 4 сентября 1772 года императрица дала указ вице-президенту Адмиралтейств-коллегии графу Чернышеву, следующего содержания:
«Обстоятельства требуют, чтобы мы имели будущим летом в здешних портах до 20-ти линейных кораблей с надобным числом других судов, за исключением находящихся в Средиземном море, о чем приложите по Адмиралтейств-коллегии всевозможное старание, также о том, чтоб число галер или тому подобных судов к тому же времени до 100 в готовности было или сколько можно. Но при этом, чтоб на верфях было леса еще на 10 таковых кораблей для пополнения оного числа, или по первому повелению недостатка (в лесе) не было».
Указ этот указывает на обстоятельства, которые могли заставить иметь в Балтийском море на кампанию 1773 г. до 20 линейных кораблей. Известно, что, несмотря на одержанные победы русским флотом в Средиземном море и русской армией на Дунае, турки в переговорах с нами выказали полную неуступчивость и, побуждаемые Англией, Францией, Австрией и Пруссией в отношении к своему победителю, – излишнюю требовательность, не оправдываемую тогдашним состоянием военных и морских сил Турции.
Императрице были известны эти интриги западных держав в Константинополе; зная что на море противником России могла быть одна Швеция, находившаяся в очень близких сношениях с Францией, императрица для обеспечения вполне своих побед на востоке понимала, что России надо быть в Балтийском море, настолько сильной, чтобы у Швеции не могло зародиться никакой надежды на успех в морском поединке с Россией. Так и было сделано: флот был увеличен в численном составе и никаких препятствий к исполнению своих планов на востоке императрица не встретила в то время в Балтийском море, так как Швеция была слаба в морском отношении, а Франция и Англия были заняты войной между собою. Но то, что не удалось в 1772 году, удалось западным державам в 1788 году, когда Швеция, воспользовавшись 16-летним промежутком времени, успела с помощью золота Франции и Пруссии значительно увеличить свой флот и остановить грозный удар, занесенный над Турцией, отправлением Второй экспедиции в Средиземное море, так как русский флот, занятый войною в Балтийском море, должен был остаться для защиты своих берегов.
.
Значение флота в связи с задачами национальной политики России в царствование Екатерины II. Меры для возрождения русской морской силы
Царствование императрицы Екатерины II, продолжавшееся 33 года, является одной из самых блестящих эпох в истории отечественного флота. За этот период русская морская сила, возродившаяся после 40-летнего небытия, блестящей своей деятельностью и боевыми подвигами на водах Балтийского, Средиземного и Черного морей успешно выполнила поставленную ей национальной политикой задачу, возведя Россию в ряды могущественных морских держав.
Хорошо ознакомленная с положением флота еще до вступления на престол, императрица с первых же дней своего воцарения могла начать постепенное возрождение отечественной морской силы. Имея перед собой пример Петра, поняв всю сущность его деятельности и намерений, императрица твердо решила пойти по его стопам.
Прежде всего резко чувствовалась необходимость воскресить на флоте угасший петровский
дух и тем положить начало воссозданию утраченной морской школы.
Императрица первым долгом своим почла обратить особенное внимание на его личный состав и на восстановление его морской школы. С целью повысить общий уровень военно-морского развития среди командного состава, значительно отставшего от науки и техники за 40 лет, императрица по примеру Петра решила начать с посылки молодых морских офицеров за границу. Лучшим флотом того времени считался, конечно, английский, и потому внимание императрицы остановилось на нем.
Уже в конце 1762 г., по сношению с английским правительством, Адмиралтейств-коллегия получила приказание Сената о немедленной посылке партии в 20 чел. молодых дворян из Морского кадетского корпуса для службы на судах английского флота. Несколько позже, по представлению адмирала Мордвинова, были посланы в Англию в несколько очередей выразившие на это желание и офицеры: от мичмана до капитана 2 ранга включительно.
Все они, расписанные по прибытии на военные суда, были зачислены на действительную английскую службу, получая одновременно пособие и от русского правительства.
По настоянию императрицы английское адмиралтейство назначило всех командированных на суда «дальнего вояжа» - в Восточную Индию и Америку.
Всем им было предписано вести во время своего плавания подробные журналы, изучить английский язык и, по возвращении, сдать полный экзамен всех морских наук для производства в следующий чин и получения права на командование судами.
Одновременно было обращено внимание и на реорганизацию Морского корпуса, который гоже находился в сильном упадке. Понимая, как важно начать морские реформы с улучшения дела подготовки молодых поколений моряков, императрица озаботилась прежде всего составлением плана реорганизации корпуса как с учебной, так и воспитательной сторон.
Выбор ее остановился на одном из образованнейших и энергичнейших моряков, молодом капитане 2 ранга И. Л. Голенищеве-Кутузове, ни чин, ни лета которого не помешали государыне назначить его директором корпуса с самыми обширными полномочиями.
Обещав последнему полное свое содействие, императрица, дав главные директивы, предоставила последнему полную свободу инициативы, не стесняемую ни прежними уставами и инструкциями, ни вмешательством центральных управлений флота.
Штат корпуса был увеличен, значительно расширена учебная программа, увеличены средства на содержание, усилено практическое обучение кадет и гардемарин в море.
Каждое нововведение Кутузова встречало полную поддержку императрицы, и эпоха его управления корпусом по справедливости должна считаться одним из лучших времен в истории нашей морской школы.
Для того же восстановления морской школы прибрежные летние плавания кадет были заменены дальними посылками в Балтийское море под командой лучших командиров, причем суда с кадетами доходили и до Архангельска.
В деле управления флотом и морским ведомством выбор Екатерины остановился на трех лицах, известных ей своей полезной деятельностью в предшествовавшее время.
Первым был вице-адмирал С. И. Мордвинов, один из немногих моряков, сохранивших в себе дух петровской школы, весьма умный и образованный человек, прошедший всю свою службу с мичманского чина на палубе корабля и потому имевший громадный запас практических и научных знаний.
Ученик французской морской школы, где он находился около 6 лет, Мордвинов был и почти единственным русским морским писателем того времени. Ряд его трудов но астрономии, навигации, морским эволюциям доставили ему почетную известность, и не только в России.
Вторым помощником и советником императрицы являлся гр. И. Г. Чернышев, хотя и не
моряк, но человек редкого здравого смысла, известный как один из талантливейших дипломатов того времени. Екатерина отдавала полную справедливость его государственному уму и дипломатическим талантам, а потому не замедлила приблизить его к себе в качестве советника по вопросам, касающимся флота и морской политики России.
Определенный в 1763 г. членом Адмиралтейств-коллегий, он был впоследствии назначен вице-президентом ее, в каковой должности и управлял флотом.
Назначение Чернышева - не моряка - на столь ответственную должность весьма типично для Екатерины. Имея весьма ограниченный выбор помощников среди высшего командного состава флота, Екатерина не пожелала приближать к делу управления лиц, коим их ценз или занимаемое положение давали на это формальное право.
Для нее было важнее иметь около себя одного человека с здравым смыслом, чем ряд лиц, коих затянула профессиональная рутина и коим поддержание своего авторитета было делом слишком трудным в момент коренной реорганизации морских сил России.
Назначение Чернышева имело и еще один глубокий смысл. Поставив себе целью вывести Россию на путь национальной политики, императрица не могла иначе смотреть на флот, как на средство осуществления политических замыслов. Поэтому участие в делах управления флотом человека - дипломата по призванию, человека с большим политическим талантом - обеспечивало императрице уверенность, что создание морской силы, ее подготовка к предстоящей боевой деятельности будет вестись не формальным образом, а в соответствии с политическими задачами государства.
Таким образом, и с этой стороны в основу создания морской силы ложилась в высшей степени логичная мысль о соответствии требований политики с вооруженными средствами государства.
Третьим помощником императрицы являлся контр-адмирал Спиридов, настоящий боевой моряк, много плававший, любимый флотом, подававший большие надежды стать флотоводцем, оправдавший впоследствии эти надежды своими подвигами в Средиземном море.
Итак, императрице удалось окружить себя людьми, которые совместными силами, под ее руководством, могли приняться за сложное дело воссоздания флота по всем его частям. Теперь оставалось только приложить старания, чтобы обеспечить государству необходимое спокойствие хотя бы на короткий срок, чтобы дать возможность поставить на ноги пошатнувшееся детище Петра.
Между тем обеспечить мир при том повороте на юг операционной линии русской политики, который, следуя заветам Петра, наметила себе императрица, было очень трудно, не поступаясь своими целями и достоинством государства. Возрождение России и обращение ее к чисто национальной политике сейчас же почувствовалось в Европе и возбудило там серьезные опасения. И действительно, эти опасения держав имели полное основание.
Первые шаги Екатерины в области международной политики ознаменовались актом, показавшим, что Россия ни в коем случае не останется безучастным зрителем в европейских делах.
Таким шагом являлся проект, известный под именем «Северного аккорда», или системы, по которой Россия предполагала в противовес существующему в Европе союзу католических держав - Франции, Австрии и Испании - создать из всех северных держав - Англии, России, Пруссии. Швеции и Польши - политическую систему, могущую на основах взаимной дружбы и выгоды влиять на ход политических событий и противодействовать замыслам католической Европы.
Внутренней целью Екатерины и автора проекта Панина при проведении этого проекта было создание такого союза на севере, который, с одной стороны, мот бы обеспечить России продолжительный мир, с другой - дать ей возможность мирным же путем занять подобающее место в европейском концерте.
Все державы, как те, коим предлагался этот союз, так и те, против которых он создавался, увидели в этом шаге первый пробный шар России занять определенное место в политической системе Европы и положить начало своему политическому влиянию. Это не могло улыбаться никому.
Все сознавали, что Россия, вступая в тесную создавшуюся семью европейских держав, где все места и роли были распределены и заняты, каждый раз при выдвигании на сцену своих интересов должна была нарушать интересы других, раздвигать своих соседей и соперников и, следовательно, теснить многих из них.
Проект «Северной системы» явился, по их мнению, предупреждающим явлением, за которым нужно было ожидать уже и более действительных шагов.
Отвергнув общий союз, державы, тем не менее, каждая в отдельности, предлагали себя в союзники с целью получить возможность влияния на русскую политику, но императрица категорически отвергала все эти искания, твердо решившись вести ее самостоятельно, не принимая вперед никаких обязательств, могущих связать руки в предстоящих шагах.
И действительно, не прошло еще и двух лет с воцарения Екатерины, как Европа почувствовала, по словам Панина, «что русский двор начал играть в общих делах роль, равную роли главных держав, а на севере и первенствующую», а европейские дипломаты, пытавшиеся утвердить свое влияние при дворе Екатерины, в один голос доносили своим правительствам, что «Россия вышла из политического повиновения, имевшего место прежде, и никаких целей, кроме целей своей собственной выгоды, не хочет знать».
Первое время никто не хотел верить, что все шаги Екатерины самостоятельны. Большинство видело в них влияние Фридриха II, который своими дипломатическими талантами успел якобы склонить Россию на свою сторону и заставлял делать Екатерину II то, что ему было выгодно. Однако сама Екатерина, узнав о столь нелепом подозрении, писала Панину: «Все сие не иное, как ревность, а время всем покажет, что мы ни за кем хвостом не тащимся».
Первым крупным политическим шагом Екатерины было охлаждение России к ее долговременному традиционному союзнику Австрии и начавшееся тяготение к Пруссии, вызванное общностью интересов по польским делам. Этот поворот прежде всего сильно озаботил и озлобил против России Францию, которая, как и в проекте «Северного аккорда», так и в охлаждении к Австрии не могла не видеть явно нежелательных для себя симптомов.
