Значение смерти в жизни человека. Смысл жизни и смысл смерти человека как философская проблема

„Смерть преобразует жизнь в судьбу“
Мальро

Виктор Франкл говорит о том, что смысл человеческой жизни раскрывается в РАМКАХ ЕГО СУДЬБЫ :

"Судьба представляет собой часть жизни. Никто не может избежать всего конкретного и неповторимого, что готовит ему судьба. Судьба человека всегда имеет определенный смысл: ведь судьба - столь же существенная составляющая смысла человеческой жизни, как и смерть. Если же он спорит со своей участью - то есть с тем, что не в его власти, с тем, за что он не несет никакой ответственности, с тем, в чем он не может быть повинен, - он упускает смысл своей собственной судьбы".

Точно также и смерть, которая является неотъемлемой частью бытия, ставящая точку в жизни человека, ограничивая его жизнь неким отрезком "до и после"... "Эта конечность жизни, ограниченный отрезок времени, отведенный человеку здесь, на земле, не лишает его существование смысла, - подчеркивает Франкл, Сама смерть делает жизнь более осмысленной".

Но, конечно, не смерть дает жизни смысл! Просто сама жизнь воспринимается перед лицом смерти более ценной. Сознавая свою смертность, преходящесть всего и вся, человек старается при этом каждое мгновение наполнить смыслом.

А сама смерть может ли иметь смысл?

***

Смерть за идеалы, за справедливость, за свободу, за братство и равенство, за царя и отечество... Мало ли за что человек готов умереть! Но разве смерть придает смысл этому акту - умереть за что-то ценное для человека? Конечно же, нет. Это жизнь, реализующая ЦЕННОСТИ , придает смысл человеческому поступку - даже если итогом его будет смерть.

***

„Поскольку смерть не появляется на основании нашей свободы, она может лишь отнять у жизни всякое значение“, - пишет Сартр и поясняет, что если ждать смерти и исчезнуть в результате, то это „ожидание ретроспективно получает характер абсурда... Смерть никогда не является тем, что дает смысл жизни. Напротив, она в принципе отнимает у нее всякое значение. Если мы должны умереть, наша жизнь не имеет смысла, так как ее проблемы не получают никакого решения и само значение проблем остается неопределенным“.

Смысл может быть только у жизни, которая представляет собой свободное изменение себя, свободное движение к осмысленным целям – и только через осознание этой осмысленности. Сартр утверждает, что именно „жизнь решает вопрос о своем собственном смысле, поскольку она всегда находится в отсрочке, обладает по своей природе способностью к самокритике и самоизменению; это значит, что она определяет себя в качестве "еще не" или в качестве изменения того, чем она является“.

***

„Окончательный смысл той или иной жизни, который нельзя угадать заранее, раскрывается только после смерти“, - пишет Владимир Янкелевич, - „как бы жизнь ни была неопределенна и бесформенна, у нее, так же как у звездной пыли, есть свой смысл и порядок; но этот смысл и этот порядок проявятся только под конец, когда жизненный путь уже будет пройден“. И, конечно же, не для завершившего свой жизненный путь, а для других.

Закончившаяся жизнь означает остановку движения и изменений, вызванных осознанием себя и своих проектов. СТАНОВЛЕНИЕ прекращается, остается лишь история жизни, прошлое в своей целостности. По словам Сартра, „смысл любого феномена этой жизни отныне установлен не ею самой, а этой открытой целостностью, которой оказывается остановленная жизнь. Этим смыслом в качестве первичного и фундаментального является, как мы видели, отсутствие смысла“. Однако жизни умерших могут занять своё место в смыслах и значениях жизней живущих людей.

СМЕРТЬ И ДРУГОЙ

„Моя смерть представляет
будущий смысл моего настоящего
для другого “
Ж.-П. Сартр

Смерть, обрывая жизнь и ставя точку в цепочке перемен, свободно предпринимаемых человеком, прекращает его движение в будущее, к своему проекту. Тем самым прекратившаяся жизнь человека превращается в сплошное прошлое. Но это прошлое уже не подвластно самому человеку, поскольку его уже нет. Другие же люди, напротив, получают полную свободу распоряжаться прошлым умершего человека. „Смерть является триумфом точки зрения другого над моей точкой зрения о себе самом, - пишет Сартр, - Жизнь ушедшего характеризует то, что Другой становится ее хранителем“.

Сартр подчеркивает, что „само существование смерти отчуждает нас полностью в нашей собственной жизни в пользу других: быть мертвыми – значит быть жертвой живущих“. Из этого следует вывод, что человеку следует осознать себя „в качестве будущей жертвы других“, если он пытается понять смысл своей будущей смерти.

Отношение к умершим представляет собой часть проекта человека. Заявляя о себе путем движения к своим целям, человек определяет свою позицию по отношению к умершим, заявляет о своем отношении к ушедшим (включая их значимость, выделение отдельных ушедших из общей массы или безразличие к ним, предание их „забытью“, растворение их в общей массе).

Мы свободно „выбираем умерших, - заявляет Сартр, - выбираем свою установку по отношению к умершим, но нельзя лишь не выбирать никакой“. То есть человек находится в полной ответственности по отношению к умершим. Мы обязаны „свободно решать их судьбу, в особенности когда речь идет об умерших, которые нас окружали, - пишет Сартр, - Невозможно, чтобы мы не решали, явно или неявно, судьбу их дел“.

То есть, покуда мы живы, нам не уйти от того, чтобы занимать позицию по отношению к тем, кого унесла смерть. Судьбы умерших, истории их жизней, их вечное прошлое входят тем или иным образом в настоящее живых. Навеки ушедшие со своими значениями для живущих (неважно, позитивными или негативными) являются составляющими их осмысленного и свободного движения к целям их проектов в их нескончаемом становлении.

Только факт смерти ставит в глубине вопрос о смысле жизни. Жизнь в этом мире имеет смысл именно потому, что есть смерть. Смысл связан с концом. И если бы не было конца, т.е. если бы была дурная бесконечность жизни, то смысла в жизни не было бы. Смерть -предельный ужас и предельное зло - оказывается единственным выходом из дурного времени в вечность, и жизнь бессмертная и вечная оказывается достижимой лишь через смерть.

Платон учил, что философия есть не что иное, как приготовление к смерти. Но беда лишь в том, что философия сама по себе не знает, как нужно умереть и как победить смерть.

Жизнь благородна только потому, что в ней есть смерть, есть конец, свидетельствующий о том, что человек предназначен к другой, высшей жизни. В бесконечном времени смысл никогда не раскрывается, смысл лежит в вечности. Но между жизнью во времени и жизнью в вечности лежит бездна, через которую переход возможен только лишь путем смерти, путем ужаса разрыва. Гейдеггер говорил, что обыденность парализует тоску, связанную со смертью. Обыденность вызывает лишь низменный страх перед смертью, дрожание перед ней как перед источником бессмыслицы. Смерть есть не только бессмыслица жизни в этом мире, тленность ее, но и знак, идущий из глубины, указывающий на существование высшего смысла жизни.

Не низменный страх, но глубокая тоска и ужас, который вызывает в нас смерть, есть показатель того, что мы принадлежим не только поверхности, но и глубине, не только обыденности жизни во времени, но и вечности. Вечность же во времени не только притягивает, но и вызывает ужас и тоску. Смысл смерти заключается в том, что во времени невозможна вечность, что отсутствие конца во времени есть бессмыслица.

Но смерть есть явление жизни, она еще по эту сторону жизни, она есть реакция жизни на требование конца во времени со стороны жизни. Смерть есть явление, распространяющееся на всю жизнь. Жизнь есть непрерывное умирание, изживание конца во всем, постоянный суд вечности над временем. Жизнь есть постоянная борьба со смертью и частичное умирание человеческого тела и человеческой души.

Время и пространство смертоносны, они порождают разрывы, которые являются частичным переживанием смерти. Когда во времени умирают и исчезают человеческие чувства, то это есть переживание смерти. Когда в пространстве происходит расставание с человеком, с домом, с городом, с садом, с животным, сопровождающееся ощущением, что, может быть, никогда их больше не увидишь, то это есть переживание смерти. Смерть наступает для нас не только тогда, когда мы сами умираем, но и тогда уже, когда умирают наши близкие. Мы имеем в жизни опыт смерти, хотя и не окончательный. Стремление к вечности всего бытия есть сущность жизни. И вместе с тем вечность достигается лишь путем прохождения через смерть, и смерть есть участь всего живущего в этом мире, и, чем сложнее жизнь, чем выше уровень жизни, тем более ее подстерегает смерть.

Смерть, которая порождается природной закономерностью и к которой человек приговаривается биологическим процессом, есть самое индивидуально-личное в человеке. И она есть прежде всего прекращение сообщений с другими людьми и с жизнью космоса. Каждый человек должен пройти через трагедию смерти. Фрейд утверждает, что цель, к которой стремится всякая жизнь, есть смерть. Парадокс смерти в том, что смерть есть самое страшное зло, которое больше всего страшит человека, и через это зло раскрывается выход к вечной жизни, или один из выходов. Такими парадоксами наполнена наша жизнь. Плохая бесконечность жизни как раз и делала бы человека конечным существом.

Парадокс смерти имеет в мире не только этическое, но и эстетическое свое выражение. Смерть уродлива, и она есть предельное уродство, разложение, потеря лица, потеря всякого облика и лика, торжество низших элементов материального мира. И смерть прекрасна, она облагораживает последнего из смертньк и ставит его на одну высоту с самыми первыми, она побеждает уродство пошлости и обыденности. Смерть - это предельное зло, благороднее жизни в этом мире. Красота, прелесть прошлого связана с облагораживающим фактом смерти. Именно смерть очищает прошлое и кладет на него печать вечности. В смерти есть не только разложение, но и очищение. Испытания смерти не выдерживает ничто испортившееся, разложившееся и тленное. Это испытание выдерживает лишь вечное. Нравственный парадокс жизни и смерти выразим в этическом императиве: относись к живым, как к умирающим, к умершим относись, как к живым, т.е. помни всегда о смерти, как о тайне жизни, и в жизни, и в смерти утверждай всегда вечную жизнь.

Трагедию смерти можно сознать лишь при остром сознании личности. Трагедия смерти ощутима лишь потому, что личность переживается как бессмертная и вечная. Трагична лишь смерть бессмертного, вечного по своему значению и назначению. Смерть смертного, временного совсем не трагична. Трагична смерть личности в человеке, потому что личность есть вечная Божья идея, вечный Божий замысел о человеке. Личность не рождается от отца и матери, личность творится Богом. Человек в этом мире есть смертное существо. Но он сознает в себе образ и подобие Божье, личность, сознает себя принадлежащим не только к природному, но и к духовному миру. И потому человек почитает себя принадлежащим не только к природному, но и духовному миру. И потому человек почитает себя принадлежащим к вечности и стремится к вечности. Человек бессмертен и вечен, как духовное существо, принадлежащее к нетленному миру, но он есть духовное существо не естественно и фактически, он есть духовное существо, когда он осуществляет себя духовным существом, когда в нем побеждает дух и духовность, овладевает его природными элементами. Бессмертным оказывается вид, род, а не индивидуум. Бессмертие завоевывается личностью и есть борьба за личность. Фихте или Гегель не знают личного человеческого бессмертия. Человеческая личность и ее вечная судьба приносятся в жертву идее, ценности, мировому духу, мировому разуму и т.п.

Материализм, позитивизм и т.п. учения примиряются со смертью, узаконивают смерть и вместе с тем стараются забыть о ней, устраивая жизнь на могилах покойников. Отношение к смерти стоическое или буддийское бессильно перед ней и означает победу смерти, но оно благороднее родовых теорий, совершенно забывающих о смерти. Душевное, а не духовное отношение к смерти всегда печально и меланхолично, в нем всегда есть печаль воспоминания, не имеющего силы воскрешать. Только духовное отношение к смерти победно. Только христианство знает победу над смертью. Христианство учит не столько об естественном бессмертии, не предполагающем никакой борьбы, сколько о воскресении, предполагающем борьбу духовных, благодатных сил с силами смертоносными. Учение о воскрешении исходит из трагического факта смерти и означает победу над ним, чего нет ни в каких учениях о бессмертии, ни в орфизме, ни у Платона, ни в теософии. Только христианство прямо смотрит в глаза смерти, признает и трагизм смерти, и смысл смерти, и вместе с тем не примиряется со смертью и побеждает ее. Человек и смертен и бессмертен, он принадлежит и смертоносному времени и вечности, он и духовное существо, и существо природное. Смерть есть страшная трагедия, и смерть через смерть побеждается воскресением. Но смерть побеждается не природными, а сверхприродными силами.

6.2.2. Проблема бессмертия

Проблема бессмертия - основная, самая главная проблема человеческой жизни, и лишь по поверхности и легкомыслию человек об этом забывает. Иногда он хочет убедить себя, что забыл, не позволяет себе думать о том, что важнее всего. Все религии, начиная с зачаточных религиозных верований дикарей, строились в отношении к смерти. Человек есть существо, поставленное перед смертью в течение всей своей жизни, а не только в последний час жизни. Человек ведет двоякую борьбу: за жизнь и за бессмертие. Смерть есть явление еще внутри жизни, а не по ту сторону, самое потрясающее явление, пограничное с трансцендентным.

Сильное страдание всегда ставит вопрос о смерти и бессмертии. Но и всякое углубление жизни ставит все тот же вопрос. Было построено много типов религиозных и философских учений о победе над ужасом смерти и достижении реального или призрачного бессмертия: спиритуалистическое учение о бессмертии души; учение о перевоплощении душ; мистико-пантеистическое учение о слиянии с Божеством; идеалистическое учение о бессмертии идей и ценностей; христианское учение о воскресении целостного человека; притупление остроты проблемы смерти через слияние с коллективной жизнью на земле и через возможность земного счастья. Спиритуалистическое учение о бессмертии души сулит бессмертие лишь части человека, а не целостному человеку.

Учение о перевоплощении еще менее дает бессмертия целостному человеку, оно предполагает его разложение на отдельные элементы и ввержение человека в космический круговорот, оставляет его во власти времени. Человек может перейти в нечеловеческий род существования. Учение о слиянии с божеством не означает бессмертия личности, а лишь бессмертие безличных идей и ценностей. Идеалистическое учение также не означает бессмертия личности, а лишь бессмертие безличных идей и ценностей. Отворачивание от темы о бессмертии через обращенность к грядущему счастью человечества говорит о неразрешимости этой темы и о вражде к ее постановке. Только христианское учение о воскресении целостного человека отвечает на поставленный вопрос, но с ним связано много трудностей.

6.2.3. Бессмертие божественного в человеке

Человек бессмертен потому, что в нем есть божественное начало. Но бессмертно не только божественное в человеке, бессмертен весь состав человека, которым овладевает дух. Духовное начало и есть то начало в человеке, которое сопротивляется окончательной объективации человеческого существования, ведущей к смерти, окончательному погружению в смертоносный поток времени. Исключительная поглощенность своим личным бессмертием, как и своим собственным спасением, есть трансцендентный эгоизм. Идея личного бессмертия, выделенного из всеобщей эсхатологической перспективы, из мировой судьбы, противоречит любви. Но любовь есть главное духовное орудие в борьбе с царством смерти. Антиподы любовь и смерть между собой связаны. Любовь открывается с наибольшей силой, когда близка смерть. И любовь не может не победить смерть. Истинно любящий - есть победитель над смертью.

Бессмертие есть не человеческое и не божественное только дело, а дело богочеловеческое, дело свободы и дело благодати, дело, совершающееся снизу и сверху. Неточно думать, что человек есть по природе натурально бессмертное существо, и также неточно думать, что человек лишь сверху, от божественной силы получает свое бессмертие.

Ошибочность тут в разрыве богочеловеческой связи, в самоутверждении человека и в унижении человека, его человеческого. Мы сплошь и рядом мыслим о бессмертии, перенося на феноменальный мир то, что относимо только к нуменальному миру, и перенося на нуменальный мир то, что относимо лишь к феноменальному миру. Учение о бессмертии должно пройти через очищающую критику, через которую должно пройти и учение об откровении. Необходимо очищение от наивного антропоморфизма, космоморфизма и социоморфизма. Истинная перспектива бессмертия есть перспектива богочеловеческая, а не отвлеченно человеческая. И в проблеме бессмертия мы встречаемся с все той же диалектикой божественного и человеческого.

Древним свойственна была вера не в бессмертие человека и человеческого, а в бессмертие Бога и божественного. Душа связывается с дуновением, которое исходит от бога. Душа имеет тень. Очень широко было распространено верование, что нужно питать покойников, иначе могут быть с их стороны враждебные действия. На пути загробной жизни видели разного рода препятствия: в переходе опасных мест, во встрече с дикими зверями. Трудная и опасная борьба была и после смерти. Только в Египте были моральные требования для бессмертия. Египтяне первые признали человеческую душу бессмертной. Но сначала бессмертным признавался лишь один царь, потом привилегированный слой.

Душа, освобожденная от тела, бессмертна, потому что она божественна. Бессмертие зерна - источник веры в бессмертие у египтян.

Учение о перевоплощении, очень широко распространенное в древнем мире, связано с моральным возмещением, со злом, содеянным в прежних перевоплощениях. В зороастризме было уже воскресение во плоти. Очень характерно, что греки связывали надежды на бессмертие с душой, евреи же с Богом. Поэтому идея бессмертия души греческого происхождения. Спасение для евреев есть спасение всего народа. Вообще у пророков не было веры в личное бессмертие.

В эсхатологии есть различие перспективы мессианско - исторической и перспективы личного бессмертия. В христианство вошло и то, и другое. Древнееврейская религия учила о безнадежности Шеол после смерти и верила в награды лишь в этой жизни. Книга Иова обозначила глубокий кризис сознания. Лишь во II веке иудаизм принял верование о воздаянии в будущей жизни. Но евреи, в отличие от греков, пришли к верованию в воскресение с телом, а не в бессмертие души. Только Ессеи были спиритуалистического направления и видели в материи источник зла. Филон принадлежал к эллинистической мысли и имел не столько мессианские ожидания в отношении к народу, сколько индивидуальные ожидания в отношении к душе. Гностики думали, что духовный элемент в человеке должен отделиться от материи и соединиться с Богом, который не есть Творец мира. Но и иудаизм, и эллинизм кончили проблемой победы над смертью и завоеванием бессмертия.

Достигнуть бессмертия у греков - значит стать Богом. Бессмертие - есть проявление в человеке божественного начала, только оно и бессмертно. Бессмертны лишь герои, полубоги, а не обыкновенные люди. Есть раздельность человека и божественного рода, нет богочеловеческой связи. Вера в бессмертие души вышла из культа Диониса. Происходило смешение сверхчеловеческого и бесчеловеческого, исчезновение человеческого. Это в поздний час истории повторяется у Ницше. Человек смертей. Но бессмертие возможно, потому что в человеке есть божественное начало. В человеке есть титанический и дионисический элемент. Чисто греческая Аполлонова религия проникает в дионисическую стихию. Отсюда родился орфизм. Освобождение человека происходит не от самого человека, а от благодати спасающего Бога. Страдающий Бог своей смертью и воскресением дает человеку бессмертие. Гераклит учит, что душа есть огонь. В человеке есть Бог. Индивидуального бессмертия нет, есть лишь универсальный огонь. Пифагор признавал бессмертие души, но связывал с перевоплощением. У Анаксагора бессмертен дух, а не душа. Бессмертно общее, а не индивидуальное. Греческой трагедии чужда была идея потусторонности. Народной греческой вере чужда была идея бессмертия души по ее природе. Эта идея вынашивалась в теологии и философии. Искание бессмертия связано с мистериями.

Извне душа зависит от тела, а тело зависит от объектного физического мира. Человек превращен в одну из вещей мира. Биологически смерть происходит от разложения сложного состав организма. Клетка же бессмертна, потому что она проста. Вейсман думал, что клетка оплодотворенная виртуально бессмертна. Платон защищал возможность бессмертия на том основании, что душа проста. Это стало классическим аргументом, который носит натуралистический характер. Физическая энергия человеческого организма не погибает, а лишь трансформируется, рассеивается по миру. Возникает вопрос: что же делается после смерти с психической энергией? Человеческий организм имеет множественный состав, он колониален и потому легко разлагается. Личность есть единство и неизменность в постоянных изменениях множественного состава человека. Духовное начало и есть то, что поддерживает это единство и неизменность.

Но парадокс в том, что самое духовное начало требует смерти, ибо бесконечные стремления человека не осуществимы в пределах этого феноменального мира. Смерть царит лишь в мире феноменов, подчиненных космическому и историческому времени. В экзистенциальном времени она означает лишь опыт, лишь прохождение через испытание. Смерть есть судьба человека, прохождение самый иррациональный и самый потрясающий опыт.

Духовный смысл смерти иной, чем смысл биологический. В природе нет ничто, небытия, есть лишь изменение, разложение и сложение, развитие. Ужас ничто, бездна небытия существует лишь в отношении к духовному миру. В перспективе внутреннего существования никто, в сущности, не признает возможности окончательного исчезновения своего "я", того, что отвоевано как личность. Бердяев приводит в отношении этого рассуждения следующее: "Если нет для меня ничего после смерти, то я после смерти узнаю об этом. Если я умру и дальше не будет для меня никакой жизни, я исчезну окончательно, то и ничего не будет, ибо я был единственным доказательством существования мира".

Человеческая личность реальнее всего мира, она есть ноумен против феноменов, она в ядре своем принадлежит вечности. Но этого не видно извне, видно лишь изнутри. Человеческая душа ограничена телом, зависит от природной необходимости, но она внутренне бесконечна. Жизнь от рождения до смерти есть лишь маленький отрезок вечной судьбы. Человек ищет личного бессмертия, не бессмертия в объекте, а бессмертия в субъекте. Очень важно сознать, что только вечное реально. Все невечное, переходящее не имеет подлинной реальности. Ницше говорит, что для радости, счастья мгновения нужна была вечность и все оправдано.

6.2.4. Бессмертие личности

Бессмертие в родовой жизни, в детях и внуках, как и бессмертие в нации, в государстве, в социальном коллективе, ничего общего не имеет с бессмертием человека. Очень сложно и таинственно отношение между личностью и полом. Пол есть безличное, родовое в человеке, и этим отличается от эроса, который носит личный характер. С одной стороны, половая энергия есть помеха в борьбе за личность и спиритуализацию, она раздавливает человека своей натуральной безликостью, а с другой стороны, она может переключаться в творческую энергию, и творческая энергия требует, чтобы человек не был бесполым существом. Но настоящее преображение и просветление человека требует победы над полом, который есть знак падшести человека. С преодолением пола связано и изменение человеческого сознания. Бессмертие связано с состоянием сознания. Только целостное сознание, не раздвоенное, не разлагающееся на элементы и не слагающееся из элементов, ведет к бессмертию. Бессмертие в человеке связано также с памятью. Бессмертие есть просветленная память. Самое же страшное в жизни есть переживание безвозвратности, непоправимости, абсолютной утери.

Человек стремится к целостному бессмертию, к бессмертию человека, а не бессмертию сверхчеловека, интеллекта, идеального в себе начала, к бессмертию личного, а не безлично-общего. Проблему смерти связывают также с проблемой сна. Сновидение, говорит Фехнер, есть потеря умственного синтеза. Лишь освобождение сознания от исключительной власти феноменального мира раскрывает перспективу бессмертия.

Кошмарны перспективы бесконечных перевоплощений, перспективы совершенной потери личности в безликом Божестве и более всего перспектива возможности вечных адских мук. И если поверить в возможность бесконечного существования в условиях нашей жизни, которая часто напоминает ад, то это также было бы кошмаром, и вызывало бы желание смерти. У индусов перевоплощение было пессимистическим верованием. Буддизм, прежде всего, учит пути освобождения от мук перевоплощения. Верование в перевоплощение безблагодатное, и не дает освобождения от кармы. В нем безвыходность, нет выхода времени в вечность. Кроме того, учение о перевоплощении оправдывает социальную несправедливость, кастовый строй. Ауробиндо говорит, что тот, кто поддается печали и боли, кто раб ощущений, кто занят эфемерными предметами, не знает бессмертия.

Л. Толстой признает личную жизнь ложной жизнью, и личность не может наследовать бессмертия. Смерти нет, когда преодолевается личная жизнь. Учение Ницше о вечном возвращении есть античная греческая идея, которая знает лишь космическое время и целиком отдает человека во власть космического круговорота. Это кошмар того же типа, что идея бесконечного перевоплощения.

Наиболее персоналистический и человеческий, человечный характер носит учение Н. Федорова о воскрешении. Он требует возвращения жизни всем умершим предкам, не соглашается, чтобы кто-либо из умерших был рассматриваем как средство для грядущего, для торжества каких-либо безличных объектных начал. И речь идет о воскрешении целостного человека. Это не должно быть пассивным ожиданием воскресения мертвых, а активным участием, т.е. воскрешением.

Кошмарная идея ада связана была со смешением вечности и бесконечности. Но совершенно нелепа идея вечного ада. Ад есть не вечность, никакой вечности нет, кроме вечности божественной. Ад есть плохая бесконечность, невозможность выйти из времени в вечность. Это есть кошмарный призрак, порожденный объективацией человеческого существования, погруженного во время нашего зона. Если бы существовал вечный ад, это было бы окончательной неудачей и поражением Бога, осуждением миротворения, как дьявольской комедии.

Тема бессмертия человека заняла свое место в материалистическом мировоззрении. Материализм, всегда стремившийся понять мир без каких-либо субъективистских в него привнесений, с таких позиций развивал и данную тему. Однако материалисты античности исповедовали не столько стихийную диалектику, сколько механицизм, особенно в форме атомизма.

Идеалистическая система доказательств посмертного существования личности включает в себя немало и рациональных доводов. Например, Сократ говорил, что подобно тому, как сон противоположен бодрствованию и переходы между ними суть пробуждение и засыпание, противоположностью жизни является смерть, а переходом между ними - умирание и оживление. Поскольку же природа не должна хромать на одну ногу, умирание надо дополнить оживлением. И Сократ заключает; "Поистине существуют и оживление, и возникновение живых из мертвых. Существуют и души умерших, и добрые между ними испытывают лучшую долю, а дурные - худшую". Сократ также верит и в переселение душ.

Китайский философ Ян Чжу (ок.440 - 360 до н.э.) говорил, что смерть равняет всех: "При жизни существуют различия - это различия между умными и глупыми, знатными и низкими. В смерти существует тождество - это тождество смрада и разложения, исчезновения и уничтожения... Умирают и десятилетний, и столетний; умирают и добродетельный, и мудрый; умирают и злой, и глупый".

Ян Чжу категорически отрицал возможность личного бессмертия: "Согласно законам природы, нет ничего, что не умирало бы. Долгая жизнь человеку ни к чему. Если человек раз уже о чем-то слышал и, если он уже прошел через все это, то и сто лет покажутся ему достаточным сроком, чтобы все ему крайне надоело: ни тем более ли горькой показалась бы ему долгая жизнь?". Если за свою долгую жизнь человек не осуществил своего назначения, она не будет достойной и правильной, проживи он хоть 10000 лет. Но Ян Чжу решительно против преждевременного пресечения жизни: "Раз уже человек живет, то он должен принимать жизнь легко, предоставив ее естественному течению и исполнять до конца ее требования, чтобы спокойно ожидать прихода смерти. Когда же придет смерть, то и к ней следует отнестись легко, предоставив ее естественному течению, и принять до конца то, что она принесет, чтобы оставить свободу исчезновению. Зачем в страхе медлить или торопиться в этом промежутке между рождением и смертью? ".

Согласно учению черваков (древнеиндийская школа философии), существование мира обусловлено самопроизвольными комбинациями материальных элементов, и потому нет необходимости допускать бытие бога - творца. Можно обойтись без веры в бессмертие души. То, что люди называют душой, на самом деле есть обладающее сознанием живое тело. Существование души вне тела недоказуемо, поэтому и бессмертие ее доказать нельзя. После смерти организм снова разлагается на первоначальные элементы, соответствующей комбинацией которых он был. Человек в реальном мире испытывает и наслаждения, и страдания. Устранить последние полностью нельзя, однако их можно свести к минимуму, а первые, наоборот, к максимуму. Религиозные же понятия о добродетели и пороке - выдумка авторов священных книг.

Гераклит понимал смерть как элемент диалектики мирового процесса: "Огонь живет земли смертью, и воздух живет огня смертью; вода живет воздуха смертью, земля - воды смертью. Огня смерть - воздуха рождение, и воздуха смерть - воды рожденье. Из смерти земли рождается вода. Из смерти воды рождается воздух, из смерти воздуха - огонь, и наоборот". В этот круговорот он включает и душу, которая ему представляется материальной, одним из переходных состояний огня. Смерть и бессмертие он рассматривал как единство противоположностей: "Бессмертные - смертны, смертные - бессмертны; смертью друг друга они живут, жизнью друг друга они умирают".

Смысл жизни и смысл смерти - эти два вопроса забираются ко мне в мозг, как два краеугольных камня, не дают мне покоя ни днем, ни ночью. Если смысл жизни в радости и счастье, то зачем тогда придумана смерть? Почему даже если человек достигает всего самого лучшего в жизни, он все равно умирает? С другой стороны, если каждая человеческая жизнь заканчивается непременно смертью, то зачем тогда жить? Кому нужна вся эта суета вокруг жизни?

Жизнь и смерть. Это тема, которую поднимал в своих работах каждый философ. Настоящая загадка смыслов для одного, для другого - она, как заноза в мозгах, не дает покоя, сидит в голове и зудит, зудит, зудит. Если это ощущение Вам знакомо, мне очень приятно с Вами познакомится - потому что мы с Вами "одной мысли", мы - звуковые люди !

Смысл жизни и смерти - где искать ответы?

Конечно, периодически мы забываем о нашем внутреннем вопросе о смысле жизни и смерти: погружаемся в работу или семью, увязаем в проблемах или решаем глобальные вопросы. Но тем не менее, чаще или реже на нас накатывается депрессивное состояние, которое не дает есть, пить, да даже дышать. И вот мы уже просыпаемся ночью в холодном поту - вдруг я перестану дышать и задохнусь? Что тогда? Смерть? В чем смысл моей жизни и зачем я умру? А если я умру, то зачем тогда я жил?

Нельзя сказать, что мы, звуковики, боимся смерти. В отличие от обладателей зрительного вектора в состоянии страх, вот они как раз боятся всего, что связано со смертью. Они эмоционально раскачиваются в своем страхе смерти и в каждом их слове слышится, как они боятся. А мы нет. Смерть звуковика даже манит, не страхом, а вечностью, покоем.

Для тех, кому приходит в голову вопрос о проблемах жизни и смерти, смысл жизни, для звуковиком, страх смерти не ведом. Наоборот! Им в самом деле даже больше хочется наконец уже узнать, что там, за гранью смерти.

Внутренний разговор с самим собой обычного звуковика:
- А вдруг меня сегодня собьет автобус?
- Это было бы отлично. Наконец-то все закончится.

Так приходят в голову первые суицидальные мысли , которые могут захватить на долгое время.

Если автобус не сбивает случайно, может быть шагнуть на дорогу и чуть-чуть изменить судьбу, приблизить смерть?

Только физическая боль останавливает нас навредить себе. Хотя для некоторых и это не становится преградой.
ВРЕЗКА. На самом деле, мы не хотим умереть. Мы просто не выдерживаем вопрос проблемы жизни и смерти, смысли жизни и смерти - все это терзает нас, разрывает мозг, напрягает до чертиков. И если в конце все равно смерть, то почему бы не прекратить эти страдания?

Человек действительно смертен, но смысл жизни человека не в смерти. Смысл жизни человека в развитии и ощущении своего психического, познания мира вокруг себя. А ощущение счастья, радости, наполнение собственных желаний - это стимул, который влечет нас к себе и тем самым подталкивает развиваться. Человек не может быть счастлив постоянно, точно также, как и не может жить 1000 лет. Наше тело имеет ограниченный срок службы, оно стареет. Как бы ни было велико наше желание получать счастье, все же с течением жизни наш интерес постепенно угасает ко всему, наступает апатия. Люди не могут жить вечно - для развития это совершенно не нужно.

Проблема смысла жизни и смерти, а также вопросы бессмертия тревожат исключительно звуковых людей. И только для нас, звуковиков, развитие - это и есть понимание, в чем же смысл жизни и смерти.

Смысл жизни и смертность человека

Как найти смысл жизни человека? Где искать причины смертности человека? На все эти вопросы ответы есть, и они не в вере и не в религии. Их легко понять через знания. На сегодняшний день эти знания есть в

Экология жизни. Психология: У смерти есть смысл. Если бы мы были бессмертны, то могли бы спокойно откладывать свои дела сколь угодно долго...

Мы обязаны использовать отведенное нам время максимально

Виктор Франкл считал, что у смерти есть смысл .

Если бы мы были бессмертны, то могли бы спокойно откладывать свои дела сколь угодно долго.

К сожалению, многие люди, особенно невротики, ведут себя, как бессмертные боги, откладывая свои дела. Однако перед лицом смерти мы обязаны использовать отведенное нам время максимально . Только тогда жизнь приобретает смысл.

Франкл считал, что в основе смысла человеческой жизни лежит принцип необратимости существования и именно эту мысль следует доводить до больных, чтобы они брали на себя ответственность за свою жизнь.

В общем виде ведущий принцип экзистенциального анализа Франкла можно сформулировать следующим образом: к любой ситуации следует подходить так, как будто живешь во второй раз и в прошлой жизни уже сделал ошибку, подобную той, которую сейчас пытаешься совершить . Представьте себя в такой ситуации, и вы немедленно осознаете всю глубину ответственности, которую несете в любой момент своей жизни.

Вначале жизнь представляет собой нетронутый «материал», но вот она разворачивается, и «материала» становится все меньше и меньше. Он превращается в «одежду». Это наши поступки, переживания, опыт - все то, что мы накопили на жизненном пути. А если ничего этого нет, то «материал» пропал безвозвратно - ушел на тряпки.

Франкл проводил еще одну аналогию. Так, по его мнению, человек словно скульптор своими руками ваяет свою жизнь. Поэтому и поступать следует так, как поступает скульптор. Ведь мастер старается еще в камне увидеть то, что из него можно сделать так, чтобы было меньше отходов. В работе по созданию своей жизни человек не должен останавливаться, поскольку не знает, сколько времени ему отпущено. Ни торопиться, ни простаивать не стоит. Неважно, если работа не завершена. Важно какого она качества.

Жизнь, по Франклу, имеет смысл, независимо от того, длинна она или коротка, воспроизводит себя или нет. Если бы жизнь бездетной женщины была абсолютно бессмысленной только потому, что у нее нет детей, это значило бы, что человечество живет для детей, и единственным смыслом жизни человека является воспроизведение себе подобных. Тогда получается, что каждое поколение передает проблему следующему, так и не разрешив ее.

Видеть в материнстве единственный смысл жизни женщины - значит бросать тень не только на жизнь женщин, не имеющих детей, но и на жизнь женщины-матери, низводя ее до уровня самки.

Удовлетворение сексуальных потребностей и биологическое воспроизводство - это два не самых важных аспекта брака. Франкл считал более важным «духовный фактор» - то, что мы называем любовью.

Франкл предупреждал нас, чтобы мы не стремились стать идеальными. Если бы все люди были идеальными, то каждого можно было бы заменить другим. Именно из нашего несовершенства вытекает незаменимость и невоспроизводимость каждого индивида, поскольку каждый из нас несовершенен на свой манер.

Чем более специфичен человек, тем менее он похож на других, тем менее он соответствует норме.

Мы - стадные животные. С этим ничего поделать нельзя. Поэтому Франкл отмечает, что в каждом из нас есть чувство стадности. Но у человека имеются задачи, выходящие за пределы чувства стадности. Личности необходимо сообщество, ибо лишь в нем жизнь приобретает смысл. Но и сообщество не может обойтись без отдельных личностей.

Франкл считает, что там, где не признается индивидуальность, нет сообщества, там - толпа, стадо . Толпа не терпит идивидуальности. Толпу он сравнивает с булыжной мостовой, а истинное сообщество с мозаичным рисунком. В булыжной мостовой один камень можно заменить другим; в мозаике каждый фрагмент незаменим. И если он выпадает, приходится перестраивать весь рисунок. Вот почему потеря личности для сообщества невосполнима. Сообщество подчеркивает индивидуальность ее членов, а толпа эту индивидуальность подавляет, ограничивая свободу личности ради равенства и подменяя братство стадным инстинктом.

Человек представляет собою нечто, завершенное в себе - его нельзя ни разделить, ни сложить с другими предметами. Его нельзя вводить составляющим элементом ни в какую систему высшего порядка, ведь при этом он теряет особое качество - чувство достоинства. Человек должен жить по формуле: быть - значит отличаться. Существование человека как личности означает абсолютную непохожесть его на других.

Толпа как таковая не имеет сознания и ответственности. Скрываясь и растворяясь в толпе, человек утрачивает важнейшее из присущих ему качеств - ответственность. Бегство «в толпу» - это освобождение от бремени собственной ответственности. Как только кто-нибудь начинает вести себя как частица «высшего целого», он начинает получать истинное наслаждение от того, что удалось сбросить с себя бремя собственной ответственности. Эта тенденция к избеганию бремени ответственности оказывается мотивом для любых форм коллективизма.

Истинное сообщество - это сообщество ответственных личностей; толпа же - это просто множество обезличенных существ.

Работы Франкла проникнуты уважением к человеку, к личности. Он заметил, что, когда дело доходит до оценки человеческих поступков, коллективизм приводит к нелепым заблуждениям. Вместо личной ответственности формируются конформность и уважение к социальным нормам. Индивид предстает как усредненный тип.

Но человек не машина, и оценка по типу ему не проходит. Чем более стандартизирована машина, тем она лучше; но чем больше стандартизирована личность, тем больше она растворяется в своем классе, национальности или характерологическом типе. Чем больше человек соответствует стандартному среднему, тем ниже он находится в нравственном отношении.

В нравственном плане идея коллективизма приводит к понятию коллективной вины: с людей спрашивают за то, за что они ответственности не несут. Тот, кто судит их, ответственности за приговор не несет.

Франкл считал, что у человека всегда есть возможность выбора, и он должен нести за него ответственность . Невротик сам себе не дает реализовывать собственные возможности, он сам себе мешает стать таким, каким он может быть. В результате он сам искажает свою жизнь. Быть человеком - это значит не только не походить на других, но также уметь становиться непохожим на себя, т. е. уметь изменяться.

Невротик, вспоминая свои неудачи, заключает, что его неудачная судьба определяет все его будущие ошибки. На самом деле ошибки должны служить плодотворным материалом для формирования лучшего будущего ; из собственных промахов следует извлекать уроки. Никогда не поздно учиться, но и никогда не рано: учиться всегда самое время, чему бы мы ни учились . Иначе мы можем уподобиться пьянице, которого убеждали бросить пить.

- Теперь уже поздно, - отвечал он.
- Но ведь это никогда не поздно! - продолжали убеждать его.
- В таком случае я обязательно брошу, но как-нибудь потом.

Интересны взгляды Франкла на судьбу. По его мнению, судьба, как и все свершившееся, должна всегда выступать стимулом к новым сознательным и ответственным действиям. Становясь прошедшим, наши реализованные возможности никогда не исчезнут бесследно. Действительность спасается от исчезновения, становясь прошлым. Момент превращается в вечность, если возможности, скрытые в нем, превращаются в реальность. Прошлое - великолепный склад, где сделанное хранится «навсегда». Тогда смерть не страшна.

Наше «Я» черпает энергию в инстинктах. Наши страсти это ветер, который дует, куда ему вздумается, а наше «Я» должно управлять парусами судьбы, чтобы плыть туда, куда нам надо. Хороший моряк может плыть и против ветра. А куда плыть? Вот для этого и нужен смысл жизни.

Изначальное слабоволие - это глупая выдумка. Слабовольным становится тот, у кого нет цели и кто не умеет принимать решений. Невротик каждый раз прогнозирует неудачу, поэтому ничего и не добивается. Он не хочет разрушать собственные ожидания.

Нередко и у врачей существует терапевтический нигилизм.

Франкл считает, что человек остается слабовольным до тех пор, пока он хочет оставаться слабовольным . Поэтому даже в депрессии незачем поддаваться психологической судьбе. Человек должен помнить, что солнце существует даже тогда, когда небо затянуто тучами . Нельзя оправдываться неправильным воспитанием, как это делают многие невротики. Последствия неправильного воспитания следует исправлять сознательными усилиями.

Франкл советует психотерапевтам руководствоваться следующими словами Гете:

«Если мы принимаем людей такими, какие они есть, мы делаем их хуже. Если мы относимся к ним так, как будто они уже таковы, какими им следует быть, мы помогаем им стать такими, какими они в состоянии стать».

Вот почему к детям следует относиться так, как мы относимся к взрослым.

Хорош и совет Ницше относиться к болезни, как к надоедливой собаке. Когда перестаешь на нее обращать внимание, она перестает кусаться. опубликовано

Уже шестой раз я участвую в ежегодной международной конференции «Дни философии в Петербурге». В этом году я принял участие в работе секции конференции, посвящённой проблемам танатологии – науке о смерти.
Танатология одна из наиболее актуальных и быстроразвивающихся сейчас в мире научных дисциплин. Петербургская школа танатологии стала одной из первой в России, изучающей онтологию смерти и умирания. Основал школу доктор философских наук, профессор кафедры философской антропологии Санкт-Петербургского университета Андрей Витальевич Демичев (1957-2000).

Основной вопрос, который меня интересовал – в чём смысл смерти?
И как «Диоген XXI века с видеокамерой» я задавал этот вопрос участникам конференции.

Танатология (учение о смерти) возникла как раздел медицины, изучающей состояние умирания. Термин был предложен И.И.Мечниковым. В конце прошлого века танатология получила мощный импульс развития за счёт исследований клинической смерти, проведённых в США и других странах. Наиболее известна книга Реймонда Моуди «Жизнь после жизни» и Артура Форда «Жизнь после смерти».

Современная наука вслед за религией приходит к выводу: смерть - это не конец, а скорее переход из одного состояния в другое. Научные приборы фиксируют - за телесной смертью что-то есть.
Российские учёные сделали уникальное открытие: после смерти энергетика человека не исчезает ещё в течение нескольких дней, а её характер напрямую связан с причиной смерти.
Академик Наталья Бехтерева уверена: видения людей, переживших клиническую смерть, это не галлюцинации.

Доктор психологии из Университета Аризоны профессор Гарри Шварц утверждает: "Смерти нет. Есть трансформация, переход из одного состояния в другое. Точно также как гусеница не умирает, а превращается в бабочку, так и тело, разлагаясь физически, на самом деле высвобождает энергию, и трансформируется в другое состояние".

«Смерть включена в программу жизни. Если бы не было смерти, не было бы и жизни», – уверен Нобелевский лауреат Роберт Хорвиц, открывший механизм самоубийства клеток.

Постепенно из мистической тайны смерть становится предметом научных исследований. Стали изучаться отношения к смерти и погребению в различных культурах в разные исторические эпохи.
В одних обществах скорбят по умершим и плачут, а в других культурах радуются и веселятся, поскольку закончилась тяжёлое земное существование и человек ушёл в «лучший мир».

Древние египтяне верили в жизнь после смерти, и эту земную жизнь воспринимали как приготовление к жизни вечной. Во время торжественной трапезы наряду с яствами и напитками вносили и мумию покойника, чтобы она служила напоминанием о бренности жизни.
Когда я был в Египте, наш экскурсовод Ола (кстати, обучавшаяся в Петербурге), подарила мне на память папирус с изображением сцены посмертного суда Осириса. И теперь всегда у меня перед глазами картина того, что ждёт мою душу после смерти.

У многих народов смерть воспринималась как божественная кара и как момент расставания бессмертной души с телом, когда душа направляется к душам предков.
Некоторые религии рассматривают смерть как часть воскрешения. «Бхагавад-Гита» учит: «Смерть - это всего лишь переход из одной жизни в другую, переоблачение из старой одежды в новую».
Христианство обещает, что безгрешный человек после смерти будет жить вечно.

Отношение к смерти служит показателем характера цивилизации.
Для нынешнего секуляризованного западного общества смерть это трагедия, поскольку цель жизнь – наслаждение. А для некоторых восточных религий смерть это радость перехода в новую жизнь.
Смерть понимается с точки зрения функционального понимания самой жизни, а не как некая непостижимая трансцендентная тайна.
Смерть не отсутствие жизни, а её завершение.

Ныне смерть оценивается как прекращения жизнедеятельности организма. Выделяют смерть клиническую, биологическую и окончательную. Сейчас медики констатируют смерть по смерти мозга. В процессе разложения и разрушения структуры нервных связей наступает «информационная смерть», означающая невозможность восстановления личности. До этого возможно замораживание организма до состояния анабиоза с целью последующего восстановления.

С научных объективных позиций смерть представляется регулятором и организатором жизни. Все организмы в благоприятной среде размножаются в геометрической прогрессии. Этот мощный «напор жизни» (выражение В.И. Вернадского) очень быстро превратил бы земную биосферу в кишащий сгусток организмов.

Объективно смысл смерти в обновлении жизни. Однако для человека важнее его собственный смысл жизни и смысл его смерти.
Для меня смерть это как лакмусовая бумажка, то есть это проверка всех идеалов, всех ценностей, любви и отношений.
Настоящий философ тем и занимается всю жизнь, что готовится к смерти.

Сократ говорил: философия это наука умирать. Поскольку мы не знаем что такое смерть, бояться её нелогично.
В своей речи на суде, Сократ сказал:
«Одно из двух: смерть есть полное уничтожение и исчезновение сознания или же, согласно преданию, смерть только перемена и переселение души из одного места в другое.
Если смерть есть полное уничтожение сознания и подобна глубокому сну без сновидений, то смерть - несомненное благо, потому что пускай каждый вспомнит проведённую им ночь в таком сне без сновидений и пусть сравнит с этой ночью те другие ночи и дни со всеми их страхами, тревогами и неудовлетворенными желаниями, которые он испытывал и наяву и в сновидениях, и я уверен, что всякий не много найдёт дней и ночей счастливее ночи без сновидений.
Так что если смерть - такой сон, то я, по крайней мере, считаю её благом. Если же смерть есть переход из этого мира в другой и если правда то, что говорят, будто бы там находятся все прежде нас умершие мудрые и святые люди, то разве может быть благо больше того, чтобы жить там с этими существами?
Я желал бы умереть не раз, а сто раз, только бы попасть в это место. Так что и вам, судьи, и всем людям, я думаю, следует не бояться смерти и помнить одно: для доброго человека нет никакого зла ни в жизни, ни в смерти».

«Философствовать – значит учиться умирать»,– говорил Цицерон.
Мишель Монтень повторял: «Философствовать – значит готовиться к смерти».
«Кто научился умирать, тот разучился быть рабом. Готовность умереть избавляет нас от всякого подчинения и принуждения…»

Ещё в школе меня поразило описание смерти Андрея Болконского в романе «Война и мир», а затем рассказ Льва Толстого «Смерть Ивана Ильича».
Я прочитал достаточно много научной и популярной литературы по проблеме смерти. Это «Диалоги» Платона, древнеегипетская Книга Мёртвых, тибетская Книга Мёртвых, Филипп Арьес «Человек перед лицом смерти», Эммануэль Сведенборг «О небесах, о мире духов и о аде», Августин «О граде Божьем», А.Т.Болотов «О душах умерших людей», Хуземан «Об образе и смысле смерти», Станислав Гроф «Человек перед лицом смерти», Сергей Рязанцев «Философия смерти», Джекоб Ньюзнер «Смерть и жизнь после смерти в мировых религиях», книга православного иеромонаха Серафима Роуза «Душа после смерти», Сборник «Фигуры Танатоса (искусство умирания)» под редакцией А.В.Демичева и М.С.Уварова, «Загадка смерти» А.А.Налчаджян, мытарства души блаженной Феодоры, «Эстетика смерти» Кристиаан Л.Харт Ниббриг, книга Реймонда Моуди «Жизнь после жизни», книга Артура Форда «Жизнь после смерти», книга «О смерти и умирании» Элизабет Кюблер-Росс, Игнатий Брянчанинов «Слово о смерти», «Поэма о смерти» Льва Карсавина, классическая работа французского философа Владимира Янкелевича «Смерть» и другие.

Моя хорошая знакомая – редактор издательства «Наука» Санкт-Петербург – подарила мне две книги издательства: сборник «Мифология смерти» и третье, исправленное издание книги Мартина Хайдеггера «Бытие и время» (перевод В.В.Бибихина).
Мартин Хайдеггер пишет: что «жизнь есть бытие к смерти».
«Смерть это то, что бывает с другими».
«Люди не дают хода мужеству перед ужасом смерти».
«Ужас перед смертью есть ужас «перед» наиболее своей, безотносительной и не-обходимой способностью быть».

Доктор философских наук, профессор Татьяна Васильевна Мордовцева прислала недавно мне две свои книги (за что ей большое спасибо!): «Идея смерти в культурфилософской ретроспективе» и «Идея смерти в культе мёртвых».
В книге «Идея смерти в культурфилософской ретроспективе» Т.В.Мордовцева пишет:
«Философский дискурс зафиксировал «смерть человека» как диагноз культуры. Поэтому решение современных проблем жизни и смерти человека, прежде всего, требует понимания нынешнего статуса человека в мире, определить который должна философия исходя из реалий «смерти» Бога и человека».
«Если научный и философский дискурс устанавливал пределы смерти посредством её отделения от болезни и жизни, то скрытый, символический дискурс искусства и литературы погружал сознание в особое состояние сродства смерти с безумием и сексом».

Фридрих Гегель книгу «Феноменология Духа» строит на размышлениях о смерти. Отталкиваясь именно от идеи смерти, можно понять факт существования в Мире конечного существа, осознающего свою конечность и иногда использующего это знание. Смерть, уготовленная человеку от природы, заставляет стремиться к абсолютной Мудрости. Философ должен «смотреть в лицо Негативному» и только так расти в своей мудрости. В лекциях 1803-1804гг. Гегель заявляет: «При помощи смерти Субъект утверждает себя в качестве свободного».

Зигмунд Фрейд в работе «Эрос и Танатос» доказал: человек не только стремится к жизни, но в нём присутствует и влечение к смерти, причём эти два противоположных влечения связаны.
В работе «Мы и смерть» Фрейд пишет: «В глубине души мы не верим в собственную смерть». «Если хотите суметь вынести жизнь, готовьтесь к смерти».

«Уничтожение приносит природе пользу, ибо стимулирует созидательную её деятельность, предоставляет ей материал, возникающий вследствие разрушения и служащий для последующего строительства», – трактовал маркиз де Сад естественный закон изменения материи. – «Стало быть, мы имеем дело не с прекращением существования живого существа, а с изменением материи – закон, с которым согласны все современные философы. Смерть – это изменение формы, переход одного существа в другое… Жизнь отмечена неуничтожимостью, и нельзя считать преступлением мнимое уничтожение того или иного создания».

Датский философ Сёрен Кьеркегор говорил, что такая смерть, как тление, не страшна, она вовсе не является концом, а только переходом к другой жизни. Подлинный страх смерти экзистенциален, так как является внутренним поединком человека со своим Я.

Питерский танатолог Андрей Демичев писал: «Внушающая ужас возможность не умереть делает человека «несчастнейшим» по жизни. Подлинное и искреннее отчаяние заражает, заряжает «болезнью к смерти»… Человек, таким образом, как временное существо живёт временем умирания, временем ничтожения, временем неумолимого господства Ничто».

Фридрих Ницше провозгласил «смерть Бога», а вместе с ним и традиционных ценностей современной цивилизации. «Многие умирают слишком поздно, а некоторые - слишком рано. Ещё странно звучит учение: «умри вовремя!» Умри вовремя - так учит Заратустра. Конечно, кто никогда не жил вовремя, как мог бы он умереть вовремя? Ему бы лучше никогда не родиться! - Так советую я лишним людям».

После «смерти Бога», считал Альбер Камю, человека охватывает паника, так как внутри обнаруживается пустота Ничто. Бунтуя против этого Ничто, человек впадает в абсурд, преодолеть который оказывается невозможным ни через убийство, ни через самоубийство. В эссе «Миф о Сизифе» Камю убедительно доказал, какой мукой может быть бессмертие, если оно не наполнено смыслом.

Жан Бодрийяр признаёт, что нынешняя эпоха изгоняет смерть как антиобщественное явление, но при этом сама становится некроориентированной. «Вся наша культура – это одно сплошное усилие отъединить жизнь от смерти, обуздать амбивалентность смерти, заменив её одним лишь воспроизводством жизни как ценности и времени как всеобщего эквивалента».

У французского философа Жака Дерриды в работе «Дар смерти» смерть – это единственная экзистенциальная ситуация, в которой с наибольшей степенью проявляется субъективность. Смерть обостряет чувство самоидентификации и незаменимости. Смерть становится даром обретения себя и своей истиной сути. Вместе с тем, смерть обостряет чувство ответственности за себя и за свой собственный уход из жизни.

Перефразируя Жака Дарриду, который заявил, что «нет ничего, кроме текста», можно сказать: «нет ничего, кроме смерти!» Смерть – единственный неоспоримый факт.

В книге Владимира Янкелевича «Смерть» говорится: «Быть может, смерть - острие мира потустороннего, врезающееся клином в здешний мир?»

Жан Валь в "Метафизическом трактате" пишет: «Без смерти жизнь не заслуживала бы того, чтобы её проживать. Будь проклята жизнь без смерти! Живительная смерть придаёт смысл и окраску смертной жизни».

Сегодня философские трактаты мало кто читает и мало кого они убеждают. Зато художественные произведения, в основе которых лежит личный опыт смерти или предсмертного состояния, гораздо более убедительны и пользуются большим спросом.

Доктор философских наук профессор Валерий Александрович Подорога (зав.сектором аналитической антропологии Института философии РАН) в недавней лекции признал, что границы между гуманитарными областями сегодня размылись настолько, что появилась философия литературы, философия искусства. Философия литературы заключается в том, что она начинает производить события мысли, уже не исходит из набора аргументов, которые можно почерпнуть у Канта, у Гегеля или у Платона, а из событийности самого языка. Философия через текст сталкивается с первоначальным опытом, который она начинает высоко ценить. Сейчас очень трудно отличить философское произведение от литературного произведения в форме эссе или романа. Это позволяет увидеть существование философской мысли в рамках другого события, которое философии начинает служить.

Я это понял ещё в 1992 году, когда вместо диссертации начал писать свой первый роман-исследование «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак» о Смерти, о Тайне, о Любви. В нём я описал своё переживание смерти после автокатастрофы и поиск смысла жизни. Рамки диссертации показались мне узкими, и я выбрал междисциплинарную художественно-поэтическую форму изложения своего мистического опыта и философских воззрений. Сегодня, спустя 20 лет, я убедился, что сделал правильный выбор.

Существует мнение, что человеку не дано создавать смыслы, поскольку все цели и все смыслы заданы изначально. Человеку лишь дана привилегия открывать и познавать эти цели и смыслы. В этом и состоит предназначение человека.

Профессор Уваров Михаил Семёнович считает, что «смысл смерти в продолжении жизни. Субъективный смысл в том, чтобы мы задумались о том, как мы живём. Есть разные учения о посмертном воздаянии. Если мы плохо живём – так учат основные религии – после смерти будет не очень хорошо. Если мы живём хорошо и делаем добро другим людям, то смерть просто не страшна».

Профессор Орлова Надежда Хаджимерзановна полагает, что смысл смерти в том, чтобы «я к жизни относилась предельно серьёзно, и никогда не забывала, что каждая минута это драгоценное время моей жизни. И каждый миг делая какой-то сиюминутный выбор, фоном служит знание, что я смертна, что каждый миг я должна осмыслить вот этим знанием. Мне кажется, что проблема современного человека в том и заключается, что он забыл или захотел забыть – работает неэффективный механизм психологической защиты, когда мы живём так, словно у нас много жизней, и поэтому драгоценные минуты тратим на суету, а не тратим на самое главное. Смерть добавляет этого понимания и осмысления».

Профессор Аванесов Сергей Сергеевич считает, что «вопрос о смысле смерти позволяет прояснить то, что мы делаем сейчас, смысл жизни. То, как мы отвечаем на вопрос о смысле смерти, либо обесценивает нашу сегодняшнюю жизнь, либо помогает, наоборот, придать ей определённую ценность. В крайней степени осмысленной наша жизненная повседневная практика становится тогда, когда мы по отношению к смерти занимаем непримиримую позицию – позицию отрицания смерти как того, что в перспективе обессмысливает нашу жизнь».

Профессор Варава Владимир Владимирович убеждён, что «у смерти нет никакого смысла, и это её смысл. Это та фундаментальная провокация, которая заставляет нас быть людьми. Биологический смысл есть объективный – это смена поколений, обновление жизни. С точки зрения социума тоже есть социальный смысл смерти. А вот с точки зрения человеческого, смерти не должно было бы быть, но она есть. Вот в этом весь парадокс».

Профессор Чебанов Сергей Викторович полагает, что «человеческая душа сотворена для того, чтобы совершенствоваться. Некоторые формы совершенствования возможны только в теле. Телесное существование конечно. Поэтому для того, чтобы осуществлять душевные трансформации, необходимо некоторое пребывание в теле и затем с ним расстаться».

Профессор Панибратов Виктор Никифорович (он подарил мне свою книгу «Закон и муза» с автографом «речистому юристу от мычащего философа») считает, что конечность человека в мире она где-то благодатна, ибо человек ответственнее существует, живёт.
– То есть смерть это благодать, а бессмертие это проклятие? – спросил я.
– Да, в каком-то смысле. Потому что у древних греков бессмертие считалось проклятием.

Академик Российской академии образования профессор Корольков Александр Аркадьевич сказал: «бессмертия не существует в жизни. Значение для нас смерти выражено во всей мировой культуре как совершенно необходимый момент в осознании смысла нашего существования. Мы должны понимать, что нас в любой момент подстерегает вот это самое – что многими считается чем-то ужасным. На самом деле смерти для человека нет, как говорили древние, потому что, пока ты жив, ты ещё не умер, а когда ты умер, ты уже не знаешь, что такое смерть. Смерть как вечный наш стимул того, чтобы продуктивно жить. Кто не сознаёт того, что смерть реальна, тот просто живёт бездумно, и в конечном счёте только на пороге смерти начинает сознавать, что такое жизнь. Смерть – это возможность измерить свою жизнь высшими мерками!»

Профессор Грякалов Алексей Алексеевич на мой вопрос, «в чём смысл смерти?» ответил: «этого я не знаю, это надо спросить у неё; у меня – у смертного человека – это узнать невозможно».

Мы каждый день сталкиваемся со смертью: если не лично, то по телевидению, в интернете и других средствах массовой информации.
КАЖДУЮ МИНУТУ в мире умирает от голода 11 детей, от СПИДа умирают 6 человек, от рук убийц погибает 1 человек, при рождении ребенка умирает 1 роженица.
Каждые 40 секунд 1 человек совершает самоубийство, каждые 26 секунд погибает 1 человек в автокатастрофе, каждые 15 секунд 1 человек умирает от алкоголя, каждые 8 секунд 1 человек умирает из-за плохой воды.

Недавно на 1 канале Александр Гордон проводил запись программы «Закрытый показ», где обсуждался новый фильм Ренаты Литвиновой «Последняя сказка Риты». Это фильм о смерти и не только. Александр Гордон придерживается позиции, что размышления о смерти это личная патология, зацикленность на проблеме смерти просто личный невроз.

Доктор философских наук, профессор Владимир Владимирович Варава считает, что в общественном сознании существует представление, что тема смерти это личное дело каждого, и никакого общественного значения она не имеет. Массовое сознание работает в режиме вытеснения смерти. Разговор о смерти является неприличным. Люди стремятся забыть о смерти.
При этом смерть абсолютно немыслима. Все наши представления о смерти в силу немыслимости самого объекта являются идолами смерти.

По словам Варавы, религия сегодня подменяет философию во всех направлениях. Все попытки говорить о Божественном вне рамок ортодоксальных представлений вызывают неприятие у богословов.
Философия сегодня опять это служанка. То она была служанкой науки, потом служанкой религии, а сегодня она служанка политтехнологий.

С Владимиром Владимировичем мы познакомились 5 апреля 2009 года в Русской христианской гуманитарной академии, где он выступал с докладом.

Он говорил о том, что невозможно представить смерть в первом лице. Смерть – это то, что бывает с другими. Если для христианских мучеников смерть есть, то для философа смерти нет. Все античные философы не боялись смерти: ни Парменид, ни Сократ, ни Платон...
Наука говорит, что есть только смерть, нет ни бессмертия, ни бессмертной души. Религия говорит, что смерть есть, но есть и бессмертие. Религия спасает человека через возможность воскрешения, но человек должен смириться перед смертью.

Если наука не верит в бессмертие, а религия верит в бессмертие, то философия не верит в смерть.
Ужасающий абсурд личного уничтожения никак не соответствует ни научной концепции происхождения человека как животного, ни религиозной идее творения богом ничто.
Зачем Господу творить такое великолепие, чтобы потом раздавить и уничтожить? Это не соответствует даже замыслу божественного творения.

Мы должны признать, что есть Неведомое, есть человек и есть Бог, и что не всё ведомо для Бога, есть некое Неведомое. И смысл творения человека в том, что Бог запускает человека-философа для того, чтобы он совместно с Богом исследовал Неведомое.

Для того, чтобы исследовать Неведомое, нужно по-философски понять, что это Неведомое есть. Тогда по-философски нужно признать, что есть Бытие, которое не зависит от Бога. Есть Бытие Бога и есть Бытие Бытия – чистое Бытие, благодаря которому существует и Бог в том числе. То есть Бог как проявление Бытия. И тогда возникает философский ракурс: Бытие это не Материя и не субстанция, не энергия и ничто иное. Бытие – это Абсолютная Тайна Бытия!»

В приватном разговоре с Владимиром Владимировичем я пояснил, как представляю себя эту парадигму:
Есть НЕЧТО, что можно обозначить большой сферой. И есть БОГ – который суть Бытие (Творение, Сущее, существующее) – меньшая сфера, которая включена в бОльшую сферу НЕЧТО. Всё, что лежит вне сферы Бога (вне Творения) есть НИЧТО. НИЧТО невозможно представить, и потому невозможно познать. НЕЧТО тоже невозможно представить. Можно представить и постичь лишь то, чего ты являешься частью, то есть Творение. Человек есть часть Творения, часть Бога, его активная часть. Человек познаёт себя и тем самым познаёт Бога.

Владимир Владимирович поблагодарил меня за такое образное разъяснение, которое помогло ему лучше представить проблему, и подарил мне свою книгу «Пылинки. Сквозь мглу и красоту ускользающего мира». В ней он пишет:
«Со смертью нужно также смириться, как с сексом, ничего другого не остаётся. Ибо в сущности это одно и то же».
«Чужую смерть воспринимать как свою, свою как чужую. Не есть ли это основание подлинной нравственности?»
«Если хотите нравственность всерьёз, то оставьте всякую жалость».
«Если бы люди перестали умирать, их бы что, убивать тогда стали?»

Интересны и другие мнения участников конференции по поводу вопроса «В чём смысл смерти?»

«Смерть как бы напоминает и даёт нам понятие жизни. Когда мы доходим до каких-то крайностей, то мы либо сходим с ума, когда приближаемся к таким вещам, либо у нас может произойти нечто по типу просветления. Когда мы движемся к подобному вопросу, мы даже выходим за рамки человеческого. Или становимся человеком в подлинном смысле этого слова».

«Нужно понять смысл жизни и тогда в контексте понимания смысла жизни мы можем говорить о смысле смерти. Смысл жизни в перспективе жизни. Жизнь, у которой впереди есть жизнь, имеет смысл. Жизнь, у которой впереди нет жизни, смысла не имеет. И смысл смерти здесь это инициация: переход из одной страты уровня жизни в другой. Мы здесь приготавливаемся, должны приготавливаться к смерти как к жизни».

«Смысл смерти – предельное собирание. Всё рассыпается, всё разваливается. И только перед этим мы наконец собираем себя. Это точка высочайшей сборки, перед которой и возникает та символическая перспектива, без которой жизнь плоская».

«Смысл смерти неотделим от смысла жизни. В жизни обязательно должна присутствовать смерть, иначе жизни как таковой не будет».

«Философский смысл смерти для человека в том, что перспектива смерти делает его жизнь человеческой. Человек может быть человеком, как ни странно, только в перспективе небытия».

– Верно ли, что прикосновение к проблеме смерти наделяет нас новой непостижимой трансцендентной силой жизни? – спросил я.
– Духовный опыт как йоги, так и аскетизма христианства, об этом свидетельствуют. Смерть как сознательное умирание, как духовная практика.

«Смысл смерти в том, что она определяет смысл человеческой жизни. Иначе вся человеческая деятельность не имела бы никакого смысла, если бы у человека не было представления о своей конечности и о том, что он должен сделать что-то вне себя в этом мире».

«Смысл смерти в том, что смерть надо рассматривать как испытание человека, его характера, как он пройдёт через этот период смерти. Смерть как период испытания».

«Смерть является результатом нашей деятельности и той смысловой основой, которую мы пытаемся найти в течение наших лет жизни».

«Смысл смерти как феномен это часть круговорота мироздания. А вот для нас это проверка чего мы стоим, чего мы достигли. Смерть это всего лишь порог в датах. Дальше будет что-то ещё. Но если мы не прошли испытание, то это что-то будет для нас хуже. Если прошли – мы совсем по-другому будем это переживать. То есть, переживания будут и дальше».

«Человеческая смерть – это вызов жизни, это рассказ о том, что человек очень мало живёт и должен много успеть за короткое время, если он не верит в жизнь после смерти. А если он верующий, то он должен укреплять в себе сознание в том, что жизнь продлится после смерти в виде иной ипостаси. Православие в этом плане решило этот вопрос: оно сказало, что мы – верующие – должны бороться здесь и сейчас за жизнь там и тогда».

«Смысл смерти в том, что, думая о смерти, мы думаем о Вечности».

«Смерть сама по себе смысл!»

На конференции были сформулировали и другие интересные вопросы.

Смерть это небытие или инобытие?

Есть ли у человека право на смерть? Если да, то может быть стоит закрепить это юридически?

Эвтаназия это самоубийство или убийство? право на смерть или грех?
Сегодня процедура эвтаназии стоит в Швейцарии 5 тысяч евро, при том что сам смертельный коктейль (пентобарбитал) стоит всего 2 евро.

Нужно ли избавляться от страха смерти? Ведь царевич Гуатама стал Буддой (просветлённым) именно благодаря страху смерти.

Есть ли ценности выше человеческой жизни?
И если жизнь является главной ценностью, то ради сохранения собственной шкуры допустимо ли любое предательство?

Каков смысл смерти для смертниц, взрывающих себя?
Террор – это ритуальное жертвоприношение или акт насилия против неприемлемого?

Зачем тебе знать то, что ты не знаешь, если ты не знаешь, что тебе надо?

Долгая жизнь: проклятие или награда?

Недавно я прочитал, что вечная жизнь в физическом теле возможна. К такому сенсационному выводу пришла группа российских учёных после тридцатилетней работы в области геронтологии (науки о старении). Руководитель научной группы «Школа победителей» Андрей Иванович Рогов говорит: «Нашей научной группе впервые в истории человечества удалось близко подойти к практическому решению этой задачи. И сделать метод доступным для всего человечества. Можно не только уже сейчас сделать человека бессмертным, но и вернуть старикам молодость, так как бессмертие без молодости не имело бы смысла».

Но хотят ли люди быть бессмертными?

В детстве я прочитал научно-фантастический рассказ, который меня поразил. Вначале было изобретено лекарство от смерти, и люди выстроились в очередь за ним. Но потом образовались очереди за лекарством от жизни, поскольку люди потеряли вкус жизни, когда стали бессмертными.

Недавно я позвонил другу и предложил поехать на пикник, а в ответ услышал: «я уже умер».
Жизнь это право или обязанность?

Умереть легче, чем жить. Как-то, ещё будучи инвалидом, сидя в ванне с переломанными ногами, говорю себе, что жизнь… жизнь - это... жизнь - это обязанность... И вдруг понимаю: да, жизнь - это обязанность, обязанность жить, делать то, что можешь, обязанность быть человеком!

Если у жизни есть смысл, то должен быть смысл и у смерти. Если у смерти нет смысла, то может ли быть смысл у жизни?

Смысл это то, что человек пытается найти или приписать явлениям исходя из своего собственного предназначения. Поэтому смысл смерти касается прежде всего смысла жизни самого человека.

По моему мнению, смысл смерти в том, что он помогает лучше понять смысл жизни.

Согласно Библии, человек вначале был создан по образу и подобию Божию, то есть бессмертным. И только в результате грехопадения Адам и Ева были изгнаны из Рая и стали смертными.
Человек создан смертным, потому что он устаёт от жизни и хочет умереть.
Желание умереть столь же естественно, как и желание жить.

В романе Ивана Ефремова «Час Быка» показана цивилизация, в которой срок жизни предоставлялся в зависимости от социального статуса. К этому привыкли, и даже радовались, что им достался короткий век – прожить быстро и умереть молодым!

На свете смерти нет, – писал поэт Арсений Тарковский –
Бессмертны все. Бессмертно всё. Не надо
Бояться смерти ни в семнадцать лет,
Ни в семьдесят. Есть только явь и свет,
Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете.
Мы все уже на берегу морском,
И я из тех, кто выбирает сети,
Когда идёт бессмертье косяком.

Есть мнение, что человеческий ум не мирится с мыслью о полной смерти человека за пределами его земной жизни, и потому религиозные верования всех стран создают образы бесплотной души, существующей за гробом человека в форме живого бестелесного существа, а мировоззрение Востока создало идею о переселении душ из одного существа в другие.

Если человек верит, что после смерти его ждёт суд за всё то, что он совершил в этой жизни, то он живёт осмотрительно, понимая, что придётся отвечать. И тогда любой поступок становится нравственным по необходимости. Такой человек смерти не боится, и не копит материальных благ.

Если единственное, что мы уносим в посмертную жизнь это наша душа, то зачем копить материальные ценности – нужно заботиться лишь о чистоте души.
Душа бессмертна, личность лишь меняет формы существования.
Но смерть должна оставаться тайной, чтобы люди не соблазнялись уходом в более лёгкую жизнь.

94% респондентов, отвечая на вопрос «хотели бы они знать день своей смерти», ответили отрицательно.
Большинство людей убегают от страха смерти через повседневные дела, не решая для себя вопроса о смысле своего существования. Они стараются не думать о смерти, а значит - и о жизни. Тот же, кто задумывается о смысле, невольно думает и о смерти.

Следует заботиться о том, чтобы жить не как можно дольше, а как можно правильнее.

Страх смерти – начало всякой мудрости, поскольку он требует от человека жить достойно.

Мне очень понравился новый фильм Эрика Ханекена «Любовь» – об умирании двух стариков.
Фильмов о смерти снято, наверное, не меньше, чем фильмов о любви; часто любовь и смерть соседствуют рядом, ведь это две стороны одной медали с названием Жизнь.
Понравились фильмы «Я остаюсь», «Море внутри», «Моя жизнь без меня», «Достучаться до Небес», «Знакомьтесь, Джо Блэк», «Куда приводят мечты», «Пока не сыграл в ящик».
После просмотра фильма «Достучаться до Небес» и «Пока не сыграл в ящик» захотелось прожить жизнь так, как прожили свои последние дни два умирающих человека: путешествовать по миру, делать добро, исполнять свои самые заветные желания.

Мне посчастливилось пережить нечто подобное смерти (я описал это в романе «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак»). Во всяком случае, в духовном смысле я родился заново, и праздную теперь два дня рождения.
Я уже достаточно видел смерть, и она стала главным героем моих романов. Потому что смерть – это призма, через которую видна истина.
Смерть – это последняя тайна, которая перевернёт наше представление о жизни, и, надеюсь, изменит наше отношение к жизни! Во всяком случае, такое изменение происходит у тех, кто пережил смерть в разных формах или столкнулся с ней лицом к лицу.

Мои переживания в результате автокатастрофы во многом совпали с описаниями людей, переживших клиническую смерть. Я отчётливо прочувствовал: У МЕНЯ НЕТ НИЧЕГО, кроме того, что в душе. ДУША – единственное, что я имею! И то, какой будет моя душа, зависит, каким будем моё существование и ТАМ и здесь!

Древние предупреждали – Memento Mori! – ПОМНИ О СМЕРТИ!
Смерть – главное событие в жизни человека, даже важнее рождения, ибо рождение не зависит от тебя, а смерть – это итог твоего пребывания на земле, твоя ответственность за прожитую жизнь. Смерть является нашим последним экзаменом в жизни!
Мы приходим в этот мир с определённой целью, у каждого своё предназначение. Одни его выполняют, а другие нет, и потому вынуждены вернуться, чтобы исполнить до конца то, ради чего рождаются в этом мире.
Жизнь есть дар, данный нам для самореализации и осуществления предназначенного.
Кто-то считает, что жизнь подобна отпуску, в ней следует отдыхать и развлекаться. А я считаю, что жизнь – это КОМАНДИРОВКА!

Стив Джобс накануне своей смерти говорил: «Смерть – это лучшее изобретение жизни, потому что она причина перемен. Память о том, что я скоро умру – самый важный инструмент, который помогает мне принимать сложные решения в моей жизни. Память о смерти – лучший способ избежать мыслей о том, что у вас есть что терять».

«Именно страх перед смертью, внезапной и неодолимой, заставляет людей грешить. Человек грешит и радуется греху, стараясь забыть о том, что ждёт его в конце жизни.
Люди сознательно делают себя рабами наслаждений, поскольку, выбирая земные удовольствия, они избегают поисков смысла жизни, а значит - перестают бояться смерти. Жить в постоянном страхе люди просто не смогли бы.
Бессмертие - вот истина, которая может сделать людей свободными. Но им не нужна свобода.
Людям необходима смерть! Обещанная вечная жизнь может стать мучительной перспективой, лишающей человека свободы.
Людей укрощает даже не страх смерти, а страх неведомого. Поэтому Смерть, как и Бог, должна оставаться Тайной.

Для многих самым страшным открытием может оказаться именно то, что смерти нет. В действительности, люди не боятся смерти, а жаждут её, поскольку для них она конец всего: мучений, сомнений, тревог, лжи, и даже свободы. Во что превратится человеческая жизнь, если лишить её конца?

Как устроится жизнь, когда в ней не будет смерти, страха и бегства от страха, если люди перестанут ценить прелесть мимолетных мгновений, а существование будет казаться изматывающей дорогой без конца?
Только смерть как конец всего, а не как переход в новую жизнь, открывает неповторимые радости земного существования.

Что толку протестовать против смерти? Нужно просто переступить через неё, и тогда страх неизбежной кончины исчезнет.

На самом деле, человека мучает не страх смерти, а страх бессмертия!
Нет страха смерти, есть лишь желание жить.

Страшна не смерть, а процесс умирания.
Умирать мучительно тому, для кого ужасна своей бессмысленностью прожитая жизнь.
Когда понимаешь, для чего надо было жить, но уже невозможно ничего исправить, тогда и постигаешь весь ужас смерти.
Страх смерти на самом деле это страх перед жизнью. И даже не перед кончиной как таковой, а перед небытием от неудовлетворённости прожитой жизнью.
Умереть не страшно. Страшно не умереть!»
(из моего романа «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак» на сайте Новая Русская Литература

Желающие полностью прослушать дискуссию (5,5 часов) могут скачать аудиофайл в формате dvf по ссылке для скачивания.